Экстрасенс разбушевался - [61]

– Лекарство вводите только детям? – поинтересовался я.

– Да, – подтвердил Рауль. – Хотя врать не буду: испытали и на взрослом. Помогло, хотя влить пришлось банку целиком. Фидель решил, что это расточительно. Мы могли бы вылечить пятерых детей. Пока их не исцелим, применять раствор для взрослых запретили, – он вздохнул. – Побыстрей бы у Иниго получилось.

Побыстрей не выходило, хоть Иниго старался. Ученым он оказался стоящим. Составил план исследований, согласовал его со мной и возился в лаборатории, прерываясь лишь на сон и еду. Что только не вытворял с заряженной мной водой! Кипятил, замораживал, перемешивал в специальной установке. Результат – ноль. Молекулы не размножались. Но Иниго не унывал.

– Мы найдем способ, – утешал меня. – Это непременно. Мы ведь знаем, что нужно получить. Если цель ясна, остальное – технология. Вот увидите, Мигель!

Я его уверенности не разделял, но послушно снабжал материалом и контролировал результат. Ну, а что делать? Напросился – делай. Дни летели. Утром я вставал, завтракал и шел исцелять. Пообедал – и продолжил. Вечером – в гараж. С приходом корабля с Кубы нагрузка возрастала. С онкологией детей больше не везли, но хватало и незрячих. Появились детки с ДЦП. Мне пришлось забыть про выходные. Зато рос счет в банке. Несмотря на все расходы, он перевалил за миллион – долларов, конечно. К деньгам из Германии добавились заработанные здесь. Львиная доля поступлений шла от американцев, но и местные платили хорошо.

Однообразное течение будней нарушило приятное событие. Позвонил Серхио и пригласил в Розовый Дом. Намекнул, что меня ждет сюрприз. Я надел свой лучший костюм и поехал. Серков встретил меня у входа. На нем красовался парадный офицерский мундир с аксельбантами и орденами. Это с чего так? Серхио отвел меня в небольшой зал, где стояла шеренга из военных и гражданских. Меня примостили с краю. Серхио попросил ждать и скрылся. Не успел я толком осмотреться и прийти в себя, как в зал вошел Менем в сопровождении небольшой свиты. Был там и Серков. Военные вытянулись, гражданские поклонились, в том числе и я.

– Буэнос диас! – поприветствовал нас президент и разразился речью. Моего знания испанского хватило, чтоб понять: он рад исполнить почетную миссию награждения самых достойных граждан Аргентины. Их заслуги перед государством велики. Сообщив это присутствовавшим, Менем подошел к офицеру в морском мундире, стоявшему с противоположного края, и приколол к его мундиру что-то вроде золотого креста с лучами. Награды он брал с подноса, который нес адъютант. Офицер что-то отрапортовал, типа «Служу Родине и народу», и Менем двинулся дальше. Некоторые награды он прикалывал к мундирам и пиджакам, другие, на ленте, надевал через голову. Постепенно добрался до меня.

– Сеньор Родригес живет в Аргентине недавно, – сообщил присутствовавшим, – но много сделал для нашего народа. Вернул зрение сотням детей, многим – бесплатно. За великие заслуги перед государством принято решение наградить его звездой гранд-офицера ордена Освободителя Сан-Мартина. Сеньор Родригес – гражданин Аргентины, но одновременно является гражданином иностранного государства, так что статус награды соблюден[61]. Склоните голову, сеньор!

Я подчинился. Менем повесил мне на шею большую золотую звезду на голубой ленте.

– Поздравляю! – пожал мне руку.

– Грасиас, сеньор президент! – не замедлил я.

– Вам грасиас, – тихо сказал он и отошел. Вошедшие в зал официанты разнесли бокалы с шампанским. Все подняли их и пригубили, в том числе Менем. После чего президент попрощался и ушел. Ко мне подошел Серхио.

– Понял, за что наградили? – спросил, улыбаясь.

– Да, – кивнул я.

– За случай в клинике было неудобно, – пояснил он по-русски. – Потому нашли повод. Это почетная награда, Михаил Иванович, носите, не стесняясь.

– Вас отметили? – спросил я. – Не забыли?

– Вот, – он указал на многоугольную золотую звезду, висевшую на его шее на красной ленте с белой окантовкой. У входа во дворец ее не наблюдалось. – Орден заслуг второй степени. Вручили в кабинете, чтобы не возбуждать лишних разговоров.

– Но носить можно?

– Разумеется! – засмеялся он. – У меня к вам разговор, Михаил Иванович.

Мы отошли в сторону.

– Президенту стало плохо после встречи с британскими финансистами, – начал Серхио. – Ночью вы его исцелили. А на следующий вечер встретились с одним из британцев. В результате тот умер, – он внимательно посмотрел на меня.

– У него был сердечный приступ, – сообщил я.

– Не могли его спасти? Как президента?

– Я не Бог. К чему этот разговор, Сергей Иванович?

– Просто появились мысли, – улыбнулся он. – Для чего встречались с финансистом?

– Мы давно знакомы. Покойный – эмигрант из СССР.

– Это нам известно, – кивнул он. – А еще он удивительным способом побывал на ряде встреч с главами государств, после которых те умерли. От естественных причин, но подозрительно. Мы тут заинтересовались и нашли факты. Ничего не хотите по этому поводу сказать?

Ох, непрост этот Серхио! Я развел руками.

– Ваше право, – кивнул он. – Как бы ни было, мы вам благодарны. Потому не стали проявлять интерес к одному странному происшествию. Речь об уничтожении банды неподалеку от имения, где вы живете. Попросили полицию не усердствовать в поисках мстителей. Банда ликвидирована? Да. Вот и хорошо. Но мне интересно: почему кубинцы?