Экспресс в Зурбаган - [5]
— Зачем говорить то, что и без слов понятно? — невесело усмехнулся он. — Была бы дома, вы бы сейчас не спрашивали, где она. Да и, думаю, вообще бы ко мне не пришли.
— Не спрашивал бы — это точно. А прийти — пришел бы все равно.
— Зачем же? — спросил безучастно.
— Скажи, пожалуйста, — посмотрел я ему в лицо, — если бы, предположим, я тебя сейчас отпустил — ты бы попытался ее найти?
— Ну да, — усмехнулся совратитель. — Я — к ней, а вы — за мной… Знаю я ваши штучки.
— Дурак ты, хоть и журналист, — сказал я. — Такой трюк гораздо проще было бы сделать без всяких предварительных бесед с тобой. Ты бы даже не почуял, что за тобой хвост. И все было бы тип-топ.
— И все было бы тип-топ. Тогда что же вы от меня хотите?
— Чтобы ты рассказал, как все было на самом деле.
— Вот как? — удивленно поднял голову совратитель. — Это с какой же стати? Что, ваше уголовное дело рассыпается?
— Скорее, наоборот, — сказал я. — А вот если ты все честно расскажешь, то, может, и рассыплется.
— Что-то я не пойму, — помолчав, сказал любодей. — Вы следователь или адвокат? Для чего вам надобно, чтобы дело рассыпалось? Вы ведь обязаны меня упечь, не так ли?
— Если окажешься виновным, то и упеку, — сказал я. — А если будешь невиновным, то отпущу. Я просто честно исполняю свою работу.
— Хотелось бы верить…
— Можешь и не верить. Но — чем ты рискуешь, рассказав всю правду? Лишь тем, что я тебе не поверю, и ты усядешься в тюрьму. Ну, так ты уже и так в ней сидишь. А вот если я тебе поверю…
— Зачем же вам так беспокоиться обо мне?
— Не о тебе. Больше — о девчонке. Дитя ведь совсем…
— Там не было никакого совращения или растления… или как там у вас значится — в вашем деле? Там было все по-другому… совершенно иначе, — после долгого молчания произнес, наконец, совратитель.
— Охотно допускаю, — сказал я. — Иначе, я думаю, она бы от нас не убежала и сейчас бы не пряталась.
— Вот именно, — пробурчал маньяк.
— Но, — сказал я, — нужны дополнительные доказательства.
— А разве мой рассказ может быть таким доказательством?
— А это смотря что ты расскажешь, — сказал я.
— А поверите вы или нет моему рассказу?
— Постараюсь поверить, — сказал я. — В конце концов, я все-таки не Медуза…
— Кто? — не понял совратитель.
— Так мы называем ту следовательницу, что допрашивала тебя до меня. Хотя это и служебная тайна.
— А вы знаете, она похожа, — сказал прелюбодей, и невольно рассмеялся. — Действительно — Медуза.
— Увы на наши головы, — сказал я, и также рассмеялся.
2.
…Когда мужчине переваливает за сорок, у него, если это нормальный мужчина, возникает навязчивое желание подвести итоги прожитых лет.
В самом деле: две трети твоей разъединственной жизни уже прожиты — а какой, так сказать, жизненный багаж ты за эти годы приобрел? Да никакого эдакого багажа ты не приобрел, в том-то все и горе.
Работа — препротивнейшая, жена — крашеная крикливая дура, единственная дочь — пустышка пустышкой, да и сам ты непонятно кто на свете… И для чего, спрашивается, ты прожил свои сорок драгоценных лет? Почему, например, ты женился именно на этой крашеной лахудре, а не на той, что когда-то любила тебя взахлеб, самозабвенно, но так и не дождалась твоей ответной любви? Почему ты себе выбрал для себя столь пакостную работу — репортерство в заштатной бульварной газетенке? Почему, в конце концов, ты угнездился жить именно в этом городе, который и городом-то назвать нельзя?…
Много, короче говоря, можно припомнить всяческих «почему», да только что толку их припоминать, когда ни на один такой вопрос все едино нет ответа?
Да если бы ответ и был — опять же что с того толку? Прожитые годы не вернешь, обратно в свою молодость тоже не вернешься, с той, которая любила тебя взахлеб, уже никогда не сойдешься, а будешь доживать как и жил — в паскудном городе, при стерве-жене, при дуре-дочери, делая нелюбимую работу…
Рухнуть в запой, завести любовницу, надавать жене по мордасам, выдать дочке щедрого пенделя, удалиться из дому и не возвращаться обратно целых полтора месяца?… Можно, конечно, все можно, но — надо ли? И первое, и второе, и третье, и четвертое будет самообманом, нервотрепкой, томлением духа — и ничем более.
И нет из этого постылого круга никакого выхода…
В таком вот расхристанном состоянии Андрей однажды под вечер вышел из дому и побрел незнамо куда и зачем. «К шлюхе, должно быть, подался!» — зашипела вслед стерва-жена, а дура-дочь злорадно хихикнула. «А сами-то вы кто?» — вяло подумал Андрей, раздумывая, куда бы ему пойти — вверх по улице или, образно говоря, вниз.
Так ничего и не надумав, он машинально пошел вниз, и вскоре наткнулся на забегаловку «Три сосны», имевшую в обиходе и другое название — «Три свиньи», что было гораздо более верным, потому что по духу и сути это было изрядно свинячье заведение.
Набредя на забегаловку, Андрей вдруг вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Не до еды ему было: меланхолия, осточертевший нудеж жены, с позапрошлого дня не дописанная статья… И Андрей направился ко входу в «Три свиньи».
В «Трех свиньях» Андрея знали, и даже побаивались. Андрей как-никак журналист и, следовательно, в любой момент мог написать что-нибудь разоблачительное о нравах, бытующих в заведении, завсегдатаи «Трех свиней» побаивались Андрея из-за его кулаков, кои некоторым завсегдатаям приходилось-таки иногда ощущать на своих ребрах…
Захватывающая интрига, динамичный сюжет и неземная любовь!Автор романа рассказывает удивительную историю из нашей жизни, в которой двум любящим сердцам уготовано испытание «славой» и предательством. Героев книги можно было бы назвать современными Ромео и Джульеттой, но даже у Шекспира не кипели такие страсти!
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!