Экспресс в рай - [4]

- Нет, а что?

- Я о злых языках. В Нью-Йорке можешь делать все, что хочешь: это не должно интересовать кого-либо еще. В маленьком городке нужно быть начеку, особенно если, как я, имеешь плохую репутацию. Я знал двух старых дев, которые жили у нас, - две змеи, худые, как палки, и ядовитые. Эти старухи издалека чуяли, когда кто-нибудь увяжется за девушкой. Так что можете представить, как мы с Дорой прятались. Она - из-за своих родителей, я - из-за Джека Брэдди. Прятаться было легко. Вокруг - луга, поля кукурузы, берега Оук Ривер. Мне нравилась Оук Ривер, там можно было купаться в прозрачной воде и доставать со дна розовые камешки и агаты. Там я научил Дору плавать. Там все и случилось...

Он замолчал и с трудом выпрямился. Потом провел рукой по волосам и посмотрел куда-то поверх головы Маата.

- Мне неприятно рассказывать вам эту историю, Маат...

В тот день мы были на берегу реки, в тихом месте, под ивами. Несмотря на солнечный день настроение мое было полной противоположностью погоде. Все тяготило меня, и Дора надоедала своими историями. В конце концов она заметила это и спросила, в чем дело.

- Все в порядке, - ответил я ей. - Не обращай внимания.

- С тобой что-то происходит. Я это вижу по твоим глазам, - сказала она. Может, я надоела тебе?

Она угадала. Да, она надоела мне. Все, от чего другие получают бесконечное удовольствие, для нее не имело значения. В голове у меня было множество мыслей. Мыслей, начала которых я не находил. Хотелось чего-то неопределенного, того, чему никак не удавалось свершиться. Это похоже на слишком высокую стену. В общем, Дора сказала, что больше не будет встречаться со мной. Я не хотел, чтобы она уходила.

- Наверное, лучше было уйти вам, - сказал Маат. Бен взмахнул рукой и усмехнулся:

- Уйти? Ну, вы скажете! Что-то мне подсказывало:

Дора здесь для того и была, чтобы показать мне то, что я бессознательно чувствовал. Я не мог с ней говорить об этом... Задавать вопросы? Какие, Маат, если я ничего не знал?

Чтобы отвлечься от этих мыслей, я искупался. Быстро устав, стал нервничать, и когда отдыхал в воде, наблюдал за Дорой, которая плавала на глубине Она ныряла, как дельфин. Мне было приятно следить за ее красивыми и размеренными движениями. Я волновался, глядя на нее, и не знал, чем все это кончится... Не знал, Маат.

Бен чувствовал запах воды, деревьев и теплой земли. Он видел, как Дора возвращается нащупывая дно и смеясь от радости и здоровья, восстанавливал в памяти ее движения, их совершенство - эту ожившую механику, которая блестела на солнце, в жемчужинах воды, это белое и нежное тело...

- Пытаясь думать о чем-то другом, - рассказывал Бен, - я спрашивал себя, что же произойдет, если эта механика остановится... Маат, это меня так потрясло, что мне захотелось все перевернуть. Ощущение было таким, как если бы, рожденный слепым, я вдруг увидел свет. Какая-то невероятная сила блуждала во мне, опускалась в левую руку, которая становилась твердой, как сталь... Я сделал знак Доре. Она подошла. Я почувствовал пустоту в животе. Спина у меня болела.

Он торопливо зажег новую сигарету.

- Тогда я положил левую руку на горло Доры и легонько сжал. Под рукой билась жизнь. Я сжал немного сильнее. Она взяла меня за кисть и откинула голову назад.

- Не жми так, - сказала она каким-то странным голосом.

Ее глаза все еще смеялись, в них появилось удивление... Потом они перестали смеяться и стали очень большими.

- Отпусти, Бей, - выговорила она. - Ты мне делаешь больно.

Я сжал еще сильнее. Как будто волны катились в моей голове, нет - будто черные тучи прятали от меня солнце. Я сжал, чтобы увидеть свет хотя бы на секунду...

***

Маат смотрел на эту левую руку, грубую и сильную, которая сжимала пустоту. Лицо Бена словно уменьшилось, кожа натянулась на скулах, а глаза превратились в две точки, и в них светился лунный свет.

Он, Бен, чувствовал что-то в своей руке! Что-то билось, в его ладони, ногти впились в предплечье.

- Моя левая рука сжимала все сильнее, - сказал он. - Я понимал, что правая рука мне не понадобится... Что-то не очень крепкое хрустнуло...

Пальцы его разжались, будто он выронил что-то, и Маат увидел, что Бен рассматривает голый пол. Тело его размякло, лицо внезапно успокоилось, но побледнело и стало некрасивым. Взгляд был отсутствующим, а на подбородок стекала струйка слюны.

- Я резко отбросил ее, - тихо продолжал Бен. - Она исчезла под водой. Когда Дора погружалась, ее рука задела мою ногу, потом течение стало уносить тело. Оно перекатывалось по розовым камням, а волосы струились между ними, как водоросли.

Бен поднялся и прошелся по камере. Шесть шагов вдоль, три поперек, третий немного короче из-за сидящего на табурете Маата.

- Вот так я сломал механизм. Я один, и сделал это за какое-то мгновение...

Маат кашлянул. Кашлянул, чтобы встряхнуться, отогнать этот кошмар. В горле у него пересохло, ему не нравилось, когда что-то мешало его пищеварению. Но злая сила, словно волчье дыхание, действовала на него, не оставляя места ни состраданию, ни даже удивлению.

- Если бы я оказался на вашем месте, - сказал он наконец, - я бы не чувствовал себя спокойным после такого дела.