Данни засмеялась и прильнула к нему.
Адам проснулся раньше Даниель и наблюдал за тем, как она спит, окутанная мягким утренним светом. Он никогда не видел ее такой — абсолютно расслабленной. Даже в моменты, когда они играли в шахматы и она задумывалась, какой же ход предпринять, ее лицо выражало беспокойство, как будто она готова сорваться с места, а ее пальчики постукивали по столу.
Адам не мог сдержать улыбки. Делить постель с кем-то Данни не привыкла: она лежала по диагонали, вытянувшись по всей кровати, и одна рука была закинута над головой. Ее бледная кожа казалась такой нежной и мягкой на ощупь. Глаза, обычно смотрящие угрюмо, сейчас были закрыты, а реснички касались щек.
Данни зашевелилась и перевернулась на бок, сминая под собой простыню. Как же она красива! У Адама захватывало дух, когда он находился рядом с ней. Такая стройная фигура и бледная кожа. Он раньше не замечал, какая она миниатюрная, виной всему было ее постоянное беспокойство, неугомонность. Он никогда не встречал таких людей — энергичных и с хорошим чувством юмора.
Адам увидел прелестную грудь, едва прикрытую простыней. Какая же Даниель женственная! Он был так слеп прежде и все эти годы видел в ней лишь парня-сорванца, который был его другом, а временами младшей сестрой. Но он не видел главного: Данни была великолепна — истинное воплощение страсти, такая пылкая, прямо-таки чувственность во плоти, притягивающая Адама как никто другой.
Притягивающая его? От этих мыслей его бросило в жар. Это ведь Данни. Им предназначены совершенно разные судьбы. Адам должен жить своей жизнью, а она своей, ведь у него есть обязанности. Ему следовало бы вылезти из ее постели, отправиться в свою комнату и закрыть за собой дверь. Но было слишком поздно, он осознал, что стоит на краю пропасти.
Даниель открыла глаза, и при виде Адама на ее лице заискрилась улыбка. Эти глаза манили его. Улыбка ее стала шире. Адам выкинул все мысли и придвинулся к Данни.
«К черту обязательства!»
Она нежно коснулась его груди кончиками пальцев.
— Говорят, французский — язык любви, но ты ни разу не говорил по-французски с тех самых пор, как мы здесь.
— С тобой я не могу думать здраво, а тем более говорить на другом языке, но я могу попробовать сейчас?
Она ухмыльнулась, и в глазах появились искорки.
— Я произнесу слова, которые разожгут огонь в твоей душе, и несмотря на то, что ты не говоришь на французском, итальянском и других языках, ты поймешь каждое слово. — Адам поднес ее пальчики к губам и легонько поцеловал.
— Круассан, Ситроен, — произнес он, продолжая целовать ее руки. — Шницель. — Адам навис над ней, не касаясь ее тела, ему нравилось, когда в ее взгляде читалось желание.
— Продолжай.
Он убрал ее волосы с лица и поцеловал в лоб:
— Пицца, Феррари.
— Ох, итальянский язык мне нравится больше всего. Не останавливайся.
— Тирамису, Ламборджини.
— Возьми меня, я вся твоя.
Адам прильнул к ее губам, и сомнения по поводу правильности решения испарились мгновенно.
Данни стояла вместе с Блейком на крыльце. По лицу Адама можно было понять, как же он счастлив в эту самую минуту, заводя двигатель машины.
Одна ночь и утро, наполненные совершенством, любовной близостью и радостью. Они провели это время для себя. Он смотрел, как Данни легко общается с Блейком, и рассмеялся. Он никогда раньше не смеялся, находясь с женщиной. Данни любила дразнить его и шутить, тем самым раскрываясь перед Адамом.
Он не думал о том, что, возможно, она была права, когда говорила, что отношения могут быть веселыми. Это был еще один урок, который она преподала ему.
Жить сегодняшним днем — таков девиз Даниель. Она не любит обсуждать будущее, лишь настоящее. Ее нескончаемая энергия захлестнула и его. Данни сумела раскрыть его характер, те качества, которые он яро подавлял в себе и старался игнорировать.
Сейчас он наблюдал за ней. Часть этой буйствующей энергии поблекла. Все заканчивается рано или поздно, они возвращаются домой. Впервые он сопротивлялся тому, что ждет его впереди.
— Я надеюсь, вам понравилось здесь, — сказал Блейк, словно следуя советам в своем блокноте.
Возможно, так и было. Несколько раз за время их пребывания в гостинице он прибегал к помощи маленькой красной книжечки с инструкциями. Даже после смерти Сабрина помогала ему вести бизнес.
— Очень, — ответила Данни.
Блейк подошел чуть ближе.
— Я ничего не сказал, потому что не хотел, чтобы вы знали, — произнес он почти шепотом. — Вы были моими первыми гостями. Я рад, что именно вы. Я не слишком смыслю в этом ремесле, но признаю, что очень переживал. Я не знаю, как вести себя, если кто-то важный остановится у меня. Сабрина бы убила меня, если бы я сделал что-то не так или был слишком навязчивым. Ну, или говорил слишком много. — Застенчивая улыбка озарила его лицо. Он подмигнул. — Если вы когда-нибудь увидите ее, скажите, что я не слишком много болтал.
— Обязательно, — сказал Адам.
— В любом случае мне нужно было потренироваться. На следующей неделе мы ждем главу города. Не скажу, кого именно, потому что мне не разрешается выдавать гостей. Я все равно буду нервничать, принимая у себя почетного гостя, но надеюсь, все пройдет гладко.
