Эксперт, 2014 № 27 - [5]

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

Высказывание получилось броское, и его активнейшим образом обсуждали почти сутки, пока сам автор его не дезавуировал — следующим образом: «Появились заявления, что правительство тратит деньги накопительной части пенсий будущих пенсионеров. Это абсолютно неправильно». Впрочем, и тогда обсуждения продолжились, причём по обеим линиям, вольно или невольно затронутым министром: и относительно судеб накопительной пенсии в России — и насчёт того, как сказалось (скажется) на благосостоянии россиян присоединение Крыма.

Первая линия вышла не очень шумной, хотя, по идее, затрагивает многие миллионы сограждан. Но это только по идее; не мной замечено, что кабы проблемы накопительной части пенсии всерьёз интересовали будущих пенсионеров, правительство не решилось бы так вольно распоряжаться накопленными средствами. Интерес у людей, может, поначалу и был, но по нему мощно ударили громкими ошибками на заре пенсионной реформы, а остаток его успешно добивают ежегодными «письмами счастья», из которых слишком хорошо видно, о каких искромётных суммах идёт речь. Да и нет (пока) повода говорить, что хоть какая-то часть накопляемых гражданами сумм куда-то делась: замороженные правительством суммы за 2014 год лежат себе (пока) то ли в ПФР, то ли в правительственном резерве (то есть и там и там — в разных смыслах слова), и никаких принципиальных решений по ним ещё не принято. Может, их вернут — тем или иным способом, может, вообще не вернут — итоговое решение будет значимо с макроэкономической точки зрения, но не слишком заметно скажется на большинстве отдельных граждан. И довольно (здесь) об этом.

Зато вторая линия разгулялась не на шутку. Лишь только реплика министра финансов прошла по лентам, социальные сети будто взорвались: так вот чего на самом деле стоил «крымнаш» — у пенсионеров отобрали пенсии! Шума в сети было много, и наутро он, за вычетом мата, предсказуемо перешёл в газеты: накопительные пенсии ушли в Крым, и нет шансов их вернуть; у пенсионеров отнимают последние сто рублей; знали бы граждане, радовавшиеся присоединению Крыма, чему они радуются, — и так далее. По мне, так и в этой волне смысла не больно много. Во-первых, потому что в бюджете — в том самом бюджете, в котором, по смыслу первого высказывания министра финансов, настолько пусто, что взятое у будущих пенсионеров решительно нечем возвращать, — денег на самом деле хватает. Даже при включённых на полные обороты помпах, качающих деньги вовне, дна никогда не видно. Вот и в этом году, хотя он уж точно не год подъёма, весьма вероятен итоговый профицит бюджета. Оно конечно, вместо «здрасьте» и вместо «до свидания» повторять, что казна пуста, есть важнейшая обязанность Минфина; но не обязательно каждый раз так уж прямо этому верить. Во-вторых, потому что Крым тут почти ни при чём. О том, что в отечественной экономике наступает депрессия и большинству граждан придётся затягивать пояса, говорено было уж точно до референдума в Крыму. Понятно, что последовавшие за этим референдумом обстоятельства картины не улучшают; но ещё понятнее, что не Крым основная причина проблем отечественной экономики.

Неудачная фраза про Крым не первая. В мае на Международном экономическом форуме глава Минфина заявил, что необходимо сократить оборонные расходы (и повысить пенсионный возраст), чтобы найти в бюджете средства на развитие инфраструктуры. Это, пожалуй, было ещё сильнее: заговорить о снижении оборонных расходов, когда у одной из границ державы уже вовсю идёт война и на глазах растёт напряжение в прочих сопредельных регионах. Едва ли такие вещи говорятся ради эпатажа — чиновники начальство не эпатируют. Мне кажется, так сказывается исчерпанность логики, на базе которой кудринский, а потом посткудринский Минфин строил свою политику. Их никто уже не спрашивает, зачем они добиваются, чтобы выкачанные из экономики деньги возможно гуще текли на Запад под фактически нулевые проценты — и возвращались под проценты совсем-совсем ненулевые. Не спрашивают, потому что ничего нового в ответ не услышишь, а прежние ответы как-то совсем уж потеряли связь с реальностью. Вообще-то говоря, и прежде можно было напрячься на минутку и осознать, что не может быть стратегии, равно выгодной держащему банк и понтирующему; но теперь, когда банкомёт при каждом абцуге громко повторяет, как активно он готовится устрожить санкции против нас, и напрягаться стало незачем. Нам всегда говорили, что такая политика необходима в рассуждении «как бы чего не вышло» — ну так ужевышло . Дальше что делать? Ещё раз: жёсткая, даже свирепая экономия действительно необходима; только базироваться она должна на совсем иной логике: логике развития, восполнения упущенного, реиндустриализации — как хотите, но только не на логике запаса на чёрный день. День и сейчас не очень белый, а настанет совсем чёрный — кто нам что отдаст? Как Германия пыталась вернуть свой золотой запас из Штатов, кажется, во всех газетах было написано — можно бы и прочесть.

Пока новой логики не видно. Сейчас Минфин объявил о намерении забрать у МЭР право представлять в правительство прогноз, ложащийся в основу бюджета. Это не формальный вопрос. Да, окончательное решение в любом случае выносит правительство; но разница будет заметная. Минэкономразвития делало целевой прогноз: чего можно добиться, если понести дополнительные расходы, сделать то-то, то-то и то-то. Минфин же будет делать прогноз ультраконсервативный: лишь бы тратить поменьше и собирать намеченные налоги в полном объёме. Правы аналитики: тогда в экономической политике возобладает «бухгалтерский подход», что приведёт к недобору и темпов роста, и его качества.