Эксперт, 2014 № 15 - [33]

Естественно, европейским политическим карликам, не сумевшим качественно и своевременно решить ни одной из запланированных на восточном направлении задач, теперь приходится как-то выкручиваться, чтобы выйти из крайне затруднительного положения, куда они сами себя загнали. И не исключено, что после майских выборов в Европарламент многие европейские политики и правительственные чиновники постараются взять курс на уменьшение напряженности (если не в политической, то хотя бы в экономической сфере) между Россией и ЕС.

Более вменяемые европейцы могут попробовать оставить «крымский узел» в глубоком тылу будущего переговорного пространства: что сделано, то сделано. Им еще только предстоит отстаивать проведение новой евразийской «красной линии» в условиях изменившейся политической реальности — на что, кстати, уже намекнул главный кандидат на пост главы Еврокомиссии от Европейской народной партии Жан-Клод Юнкер.

— Трансатлантическое соглашение: европейцы и сами не против такого более тесного союза — или же США давят, пытаясь затащить в него ЕС?

— Отношения между ЕС и США были формализованы еще в 1990 году после подписания Трансатлантической декларации. Документ определил механизм проведения политических консультаций между сторонами в различных форматах. Но, по сути, основной целью трансатлантического сотрудничества было объединение усилий США и Западной Европы по геополитическому переформатированию восточноевропейского пространства. По некоторым сведениям, сам проект концептуально разрабатывался американским Советом по международным отношениям.

И только на лондонском саммите в мае 1998 года западноевропейцы и североамериканцы вплотную решили заняться также углублением своих торгово-экономических отношений, подписав дополнительно Соглашение о трансатлантическом экономическом партнерстве. Тогда же было принято решение о расширении контактов между сторонами — на неправительственном и парламентском уровнях, в форме постоянно действующих диалоговых структур. За прошедшие с тех пор годы по обе стороны Атлантики не только совершенствовался организационный механизм экономической интеграции между Старым и Новым Светом, но и, напротив, не раз возникали как конкурентные стычки, так и крупномасштабные торговые войны между участниками Соглашения.

Разумеется, здравомыслящие европейские политики и предприниматели осознают, что почти любая красивая интеграционная идея на практике порождает довольно много неудобств. Да, формально инициатива создания трансатлантического торгово-экономического союза между ЕС и США принадлежит канцлеру ФРГ Ангеле Меркель: весной 2007 года Германия представила пакет предложений по гармонизации законодательства ЕС и США в экономической и торговой областях, целью этого шага было создание условий для образования в будущем зоны свободной торговли между ЕС и США. Однако в основном все предложения о дальнейшем развитии трансатлантического сотрудничества по-прежнему исходят от США, которые заинтересованы не только в продвижении на европейские рынки своих услуг и отдельных (прежде всего высоких) технологий, но и в установлении в Европе своих финансовых и юридических, особенно в области экологического законодательства, правил игры.

Правда, в последние месяцы в американском «ассортименте интересов» появилась новая позиция — экспорт в Европу сжиженного природного газа, что, по словам президента США Барака Обамы, «соответствует нынешнему геополитическому климату». Европейцев же, разумеется, больше интересует торговая и инвестиционная экспансия на североамериканский континент. Еще больше проблем в трансатлантической интеграционной модели создается обострением борьбы за доступ конкурирующих транснациональных корпораций к другим региональным платежеспособным рынкам сбыта: внутривидовая борьба — самая изнурительная и разрушительная.

Кстати, не могу согласиться с распространенным пониманием проектируемой гигантской зоны свободной торговли как «экономической НАТО», направленной прежде всего против КНР. Европейский скепсис в отношении подобных организаций уже стало трудно скрывать, и вряд ли стоило бы комплектовать начавший давать серьезные сбои военно-политический механизм еще менее аргументированным финансово-экономическим двигателем.

— Как относятся в Европе ко все более заметному доминированию Германии?

— Разумеется, это никому не нравится: ни европейским элитам, ни европейским избирателям, ни даже многим немцам. Фантомные исторические боли в европейском обществе трудно проигнорировать. И негативные настроения по отношению к Германии дополнительно подогреваются США, которым выгоднее иметь дело с рыхлыми и манипулируемыми структурами Евросоюза, нежели с германским руководством, уже стремящимся определять общеевропейскую политическую повестку дня.

Показательно, что после осенних выборов в бундестаг практически прекратилось неофициальное согласование различных внешнеполитических действий между ведомством федерального канцлера Германии и администрацией президента США.

Одновременно вновь становятся актуальными (и этому серьезно не помешают временные разногласия по украинскому вопросу) различные проекты укрепления российско-германских отношений не только в области экономики, но и в сфере безопасности. Возможно, со временем вообще может встать вопрос о разделе сфер влияния в Восточной и Северной Европе между Россией и Германией — и не обязательно, что для этого должны предварительно использоваться какие-либо конфронтационные схемы.