Эксперимент «Идеальный человек». Повести - [9]

- Закричит еще, - успокоил Онуфрий Степанович. - Он просто думает, что мать на собрании или еще где.

- Ну пусть откроет, - прошептала Ирочка. - Я об эту ученую голову всю рейсшину расщеплю.

Пришли из школы девочки. Первой ворвалась в квартиру старшая Вера.

- Ну, где он? Показывайте скорей! В спальне? А почему дверь закрыта? Что случилось, козероги? Вы почему такие мрачные? Он что, заболел?

- Там… с ним… отец, - сказала Варвара Игнатьевна. - А ты иди, Вера, занимайся.

- Как это «занимайся»? - закричала девушка. - Разве можно заниматься в такой день? Сегодня ведь праздник! Родился на земле новый человек! Мир входящему! Я объявляю День нового человека! Торт, шампанское, танцы! Сейчас ко мне придут друзья! Козероги, за дело! Старый козерог - в магазин, козерозица - за торт! Почему молчите? Что там делает отец?

Вера зашвырнула в угол портфель и толкнулась в дверь спальни.

- Странно… закрыто. Папа, ты там? Открой, я посмотрю на маленького!

- Нечего глазеть! - донеслось из спальни. - Займись делом.

- Что?! В такой день! Открой, козерог несчастный!

Старшая дочь стала бить кулаками в дверь. Ответом ей было молчание.

- Оставь его, - сказала Ирочка. - Твой отец проводит с новорожденным эксперимент.

- Экс-пе-ри-мент? - поразилась Верочка. - Над живым ребенком? Он что - сошел с ума?

- Растит идеального человека.

- Идеального человека? Зачем он нужен? Это же будет страшная скука! - Верочка рассмеялась. - Наверно, он поддал на радостях, да? Вот чудик - не пускает посмотреть на брата. Слышишь, козерог, дай посмотреть на брата!

- Займись делом, а то задницу надеру! - опять глухо донеслось из спальни.

- Ясное дело - нализался. - Вера быстро переоделась. - Ладно, перенесем праздник на завтра. Козероги, я пошла в кино. Вернусь поздно.

- А уроки? - спросила Ирочка машинально.

- Я их выучила в троллейбусе.

Затем явилась Катя. Она, как всегда, мрачно прямо с порога проследовала к телевизору.

- У тебя брат родился, - сказала ей бабушка. - Сходила бы посмотрела. Он в спальне. - Это была маленькая хитрость - Варвара Игнатьевна надеялась, что отец разрешит младшей войти в спальню.

- Ну и что? Пусть родился, - проворчала Катька.

- Стыдись. Что плетешь?

- А мне до фени.

- Катька!

- Господи, надоели вы мне все, - проворчала младшая, но все же подошла к двери в спальню, толкнула.

- Здесь закрыто.

- Там папа, попроси его открыть.

- Эй, слышишь! Открой! - крикнула «баламутка». - Дай на этого уродца посмотреть! Небось голова как тыква!

- Займись делом! - донеслось опять из-за двери.

- Пожалуйста, - младшая Красина пожала плечами. - Мне он сто лет до фени! Идите, козероги, куда-нибудь еще, я тут телек буду смотреть. Сейчас мультики пойдут.

- А уроки? - опять по привычке опросила Ирочка.

- Я их на перемене выучила.

Не сдался Геннадий Онуфриевич и к вечеру. Шурик немного покричал, отец гаркнул что-то по-английски, и ребенок испуганно умолк. Потом послышались какой-то скрежет, шлепанье мокрым по сухому, и опять воцарилась тишина. Ирочка побледнела.

- Может, он его задушил и теперь заметает следы? - высказала она жуткую мысль.

Молодую мать пристыдили. Тут Онуфрий Степанович случайно глянул в окно и заметил на заснеженном асфальте какое-то распростертое тело. Дед охнул.

- Там… - прошептал он, показывая на окно.

Все кинулись к окну.

- Пеленка! - воскликнула Ирочка. - Вот дурак! Он выбрасывает пеленки!

Она подбежала к двери и стукнула кулаком:

- Прекрати выбрасывать пеленки! Складывай их в угол!

- Утку! - раздалось глухо из спальни. - Тогда прекращу!

- Хорошо. Получишь утку. Открой дверь.

- Ну уж нет! Я не такой наивный дурак. Поставьте утку у двери, а сами выйдите из комнаты.

- Ты уже совсем… - начала Ирочка, но Варвара Игнатьевна зажала ей рот и стала шептать что-то на ухо. Лицо молодой матери посветлело.

- Согласны! - громко ответила она.

В комнате решили оставить засаду. Именно эта коварная мысль пришла на ум Варваре Игнатьевне.

В засаде остался Онуфрий Степанович. Он должен был спрятаться за шкаф, а когда дверь приоткроется, рвануть ее на себя. Пока будет идти борьба, на помощь из другой комнаты подоспеют женщины.

- Попадется, как мышка в мышеловку, - заранее торжествовала Варвара Игнатьевна.

Но сын оказался достойным своей матери.

- Идите все на кухню и кричите оттуда по очереди, - приказал он, когда утку установили возле двери.

Этого никто не ожидал.

- Как тебе не стыдно, - попробовала было усовестить сына мать, но тот был непреклонен.

- Я не могу рисковать, - донесся упрямый голос ученого. - Как говорится, доверяй, но проверяй.

И всем ничего не оставалось делать, как ретироваться на кухню и кричать оттуда, словно солдатам на перекличке:

- Я!

- Я!

- Я!

Вскоре в спальне начался громкий плач, который постепенно, несмотря на грозные английские окрики, перешел в захлебывающийся крик.

- Он уморит его голодом! - заплакала Ирочка: - Он запихивает ему детскую смесь.

Наверно, это было действительно так, потому что сквозь английские иногда прорывались русские слова:

- Пей! Она совсем как настоящая!

Сердце бедной матери не выдержало. Она подбежала к дверям в спальню и забарабанила кулаками:

- Эй, слышишь! Ученый мерзкий! Пусти нас! Мы согласны на все твои условия! Говори, что нам делать!