Эксперимент «Идеальный человек». Повести - [70]

Наум Захарович бросился к телефону. Руки его дрожали, и уши, длинные, как у тушканчика, подергивались.

- Надо бы сначала сеялку закончить, - робко подал голос Ким. - А то к защите не успеем.

- К черту вашу сеялку! Немедленно приступайте к проектированию летающих сельхозмашин! Начнем с летающей бороны - и диплом я вам гарантирую. Алло! Алло! Кретов? Косаревский? Косаревский, срочно найдите Кретова! Поняли? И ко мне! Оба!

- А вы чего стоите? Марш за ватманом и карандашами!

Декан стал теснить нас грудью. Взъерошенный, возбужденный, он напоминал рассерженного воробья.

Ошеломленные, мы поплелись к Дмитрию Алексеевичу. Институт уже лихорадило. Трещали звонки. Бежали курьеры. Косаревский тащил куда-то кусок пропеллера.

Я так и думал, что он из вашей сеялки мыльный пузырь сделает, - сказал завкафедрой. - Что же нам предпринять? Бросать работу никак нельзя. Эх, нам бы дня на три трактор, и сеялка вчерне готова! Тогда можно было бы и наступать.

- Может, к ректору сходим? - подал мысль Ким.

- К ректору, конечно, сходить можно, да Глыбка наверняка успел позвонить ему и затуманить мозги. У него это здорово получается. Ну ладно, хлопцы и девчата, идите домой, отдыхайте. А завтра мы чего-нибудь придумаем.

ГИБЕЛЬ «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»

Косаревский явно задавался. Он разгуливал по гаражу в синем халате и, помахивая связкой ключей, отдавал распоряжения первокурсникам:

- Двое - промыть фильтр! Ты, рыжий, почисть колесо!

Увидев меня, лаборант стал еще важнее. Вперевалку он подошел ко мне и похлопал по плечу.

- Как дела, Рыков?

- Ничего. А у тебя? - Я встал на цыпочки и тоже похлопал Косаревского.

- Отлично.

- Ну и прекрасно.

- Мы опять похлопали друг друга.

- Работаешь, значит? - спросил я.

- Работаю. Вчера старшим лаборантом назначили. - Косаревский стал надуваться.

- Старшим лаборантом?! - я сделал изумленное лицо.

- Да. И одновременно буду учиться в аспирантуре.

- Здорово! Везет же людям!

- Да… Оклад - сто.

От важности Косаревский совсем превратился в статую.

- Но и работы здесь много, - покачал я головой.

- Конечно, много, - процедил старший лаборант.

- Почистить, помыть, заправить тракторы… Не успеваешь, наверно. Вот этот «Беларусь», мне кажется, совсем неисправен.

- «Неисправен»! - презрительно фыркнул Косаревский. - Да на нем хоть сейчас в поле.

Я с сомнением обошел вокруг новенького трактора.

- Смазан? Заправлен?

- Конечно.

- Инструмент на месте?

- Конечно.

- И пусковой шнур?

- Разумеется.

- Нет, ты все-таки молодец, Косаревский! - воскликнул я. - Кто же сторожит всю эту красоту?

Старший лаборант скромно пожал плечами.

- Я.

- И ночью?

Косаревский неопределенно промолчал. За углом меня с нетерпением ожидал Ким.

- Ну как? - спросил он, едва я подошел.

Трактор в полном порядке. Замок едва держится. Сторожа нет, - отрапортовал я.

Ким потер руки:

- Прекрасно. У тебя талант разведчика. Не будем терять время.

План, выработанный нами совместно с Кретовым, был дерзок и прост: увести ночью из гаража трактор и испытать сеялку. Под утро трактор можно незаметно поставить на место.

- А когда у нас будет конечный убедительный результат, - сказал Дмитрий Алексеевич, - летучая борона нам не страшна.

Еще задолго до наступления темноты мы стали готовиться к ночной операции, которую условно назвали операцией «СЛБ», что означало: «Смерть летучей бороне». Сеялку смазали и тщательно отрегулировали. Семена откалибровали. Мерина накормили. Для двигателя «Летучего Голландца» был сделан намордник - на тот случай, если ему вздумается заржать, а также приготовлены обмотки для копыт. Я еще предлагал надеть всем черные маски, но Ким был против излишней экзотики.

Операция началась ровно в двенадцать часов (тоже по моему настоянию, ибо все более-менее порядочные операции начинаются только в полночь). Во главе ударного отряда двигался я с зубилом и молотком, за мной Ким вел недоумевающего мерина: тот никак не мог понять, зачем ему закрутили веревкой челюсти. Замыкала шествие Тина. В ее обязанности входило слушать и смотреть.

Все дело заняло несколько минут. Я быстро вынул из двери скобу, Ким завел в гараж мерина и набросил на буксирный крюк постромки. Тина села за руль, а я принялся толкать трактор. Потом мы опять закрыли двери и пристроили замок.

Выехав за территорию института, мы развязали мерину челюсти и пустили его пастись на лугу, а сами завели трактор и поехали в условленное место, где нас ожидал Кретов с сеялкой и семенами.

- Порядок? - спросил он весело.

- Полный.

- Тогда поехали.

Я уселся за руль «Беларуси». Тина поместилась рядом. От быстрой езды ее рыжие волосы растрепались и в свете фар походили на пламя. Сидеть было тесно, и я чувствовал теплоту Тининого колена. Сзади, как лакеи на запятках кареты, стояли Ким и Дмитрий Алексеевич. Чтобы Ким не ревновал, я отодвинулся от Тины, но она сказала:

- Генка, не дергайся. Мне холодно.

- Не смею возражать. Сегодня ты симпатичнее, чем всегда.

- Ты, наверно, никогда не научишься говорить комплиментов толщиной хотя бы в корабельный канат.

- Нет, серьезно. Я даже слегка завидую Киму. Он хоть целоваться-то умеет? Что вы делаете на свиданиях?

- Рассуждаем о проблемах скоростного сева.