Эксперимент - [316]

«Я счастлива! Черт побери, я счастлива! Даже не хочу спрашивать себя о причине этого счастья, просто буду наслаждаться. А может у меня просто хорошее настроение? Да какая разница? Меня просто размазывает по кровати, как будто я сырой блин на сковородке. И там так тепло, даже горячо, но жутко приятно. Кругом белые перья, как снежная нега, в которой невозможно не нежиться, от которой невозможно отказаться, да и не хочется этого делать. Кто может отказаться от удовольствия? Человеческая сущность слишком слаба, чтобы вообще отказать себе в чем-либо, из-за этого все наши беды сваливаются нам на головы, затмевая собой радость. Но как же тяжело отказать себе…. А все потому что, удовольствию нельзя сказать «нет», и оно не имеет общепринятых стандартов и норм. Для кого-то удовольствие – это покататься на каруселях, а для кого-то – получить плетью по попе. Но очень многие путают удовольствие с зависимостью. Многие просто боятся признаться себе и близким в зависимости, причем в любой: тяжело сказать «я наркоман», и также тяжело сказать «мне дают деньги, а я ничего не делаю, то есть завишу от кого-то». В удовольствиях признаваться обычно не страшно и не стыдно, если они не несут антисоциальный характер. А вообще, жизнь-то у нас очень круто устроена, мы купаемся в куче кала, и чтобы не так было обидно, называем это удовольствием. А потом надо всего лишь свято верить, что это действительно так. И порой мне кажется, что положительные эмоции строятся и появляются именно по такому принципу, даже мое счастье. Почему-то отрицательные чувства настолько очевидны, что становится тошно, а природа человека требует во всем баланс. И вот, как полный дегенерат, кто-то начинает настраивать этот баланс, и очень редко у кого он хорошо настраивается, в большинстве случаев люди вообще забывают, что оказывается, бывает противоположность дерьму. Кстати, где моя противоположность? А вот если представить, что моя вторая половинка – моя полная противоположность, как бы он смог со мной жить тогда? А можно ли наши отношения называть удовольствием? Или это зависимость? И где он вообще есть?»

Лилит встала с кровати нехотя потянулась, окидывая счастливым взглядом усталую комнату. Затем она подошла к окну, чтобы получше разглядеть всю сырость и мерзость погоды.

Природа-то всегда находится в балансе, очень редки сбои, точнее она пытается сохранять этот сложный баланс. Человек вмешивается в природу, тем самым, нарушая ее гармонию и подрывая баланс. При этом человек в себе не может настроить этот баланс, существует, как неуравновешенная гадость, и мешает остальным уравновешиваться. Хоть и серость кругом, да и вообще осень порой выглядит страшно разболтанной с присутствием полного дисбаланса, но это всего лишь внешний вид. А что делает человек касательно внешнего вида? Он строит неверное впечатление и неправильные выводы. И в итоге получается, что хорошо балансирующая осень внезапно становится гадиной.

На такую погоду, когда на небе идет война света в виде солнца и тьмы, в виде толстых и кучерявых туч, в которых, кажется, застыла вся злость, которая только может существовать, хочется смотреть часами, что и делала Лилит.

Периодически ее глаза опускались с неба к пустующему месту рядом с ее машиной, потому что она ждала не чем закончится страшная и довольно-таки продолжительная борьба теней на небе, а когда появится заклятая черная вечность, когда она элегантно припаркуется рядом с белой машиной, когда из нее выйдет самый яркий и бесконечный лучик солнца.

Девушка стояла закутанная в легкий плед, а по обнаженным плечам несчастное солнце пыталось пустить солнечных зайчиков, круглых и желтых. Глаза тухнут, становятся бесцветными и болезненными. Наконец, она скинула с себя плед, накинула рубашку и вышла на улицу.

Мгновенно тысячи и миллионы тупых иголок воткнулись в кожу по всему телу, причиняя неимоверную боль, превращая кожу в железное одеяло, которое практически нельзя скинуть, если только не надеть свитер и не окунутся в его тепло. Но Лилит решила поспорить с физиологией и взаимодействием холода. Она тряслась, как будто ее окунули под лед на Аляске. По всему телу выскакивали мурашки, они бесполезно пытались поднять каждый волосок, наивно полагая, что он сможет нагреть хоть маленькую частичку кожи. Лилит куталась в рубашку Левиафана, пытаясь забрать у нее тепло, которого не было изначально.

Тем временем на пассажирском сиденье сидела миловидная девушка и постоянно улыбалась, пытаясь поймать сидящую рядом золотую рыбку в свои сети. И миловидная девушка совсем не догадывалась, что буквально десять минут назад с этого места на улицу вывалился труп не менее миловидной девушки.

Левиафан играл с ней глазами похлеще, чем любая женщина. И в большинстве случаев этого было достаточно, а если нет, то в ход пускались слова. И после этого девушка превращалась в муху, аккуратно обмотанную паутиной. Ей хотелось бы вырваться, но паук был рядом и наготове, чтобы высосать жизнь.

Миловидная девушка улыбалась, Левиафан поражался.

«Как? Дамы, какие же вы все-таки бездумные, или наоборот, очень даже думные? Что должно руководить слабой женщиной, чтобы она позволила себе сесть к незнакомому мужчине в машину? А вдруг я маньяк какой! Хоть одна из них задумывается о последствиях? Или они свято верят, что им никто ничего не сделает? Или на такой выбор влияет моя машина? Что ж получается, когда юная леди современного времени видит джип, а потом еще безумного красивого, молодого человека за рулем, инстинкт самосохранения и выживания исчезает, перестает работать? Неужели посидеть в машине рядом с красавцем важнее жизни? И вот я на нее сейчас смотрю и просто поражаюсь! На что она рассчитывает? Неужели она думает, что, посидев пять минут в моей машине, она автоматически становиться незаменимой в моей жизни, и что я без оглядки влюблюсь в нее? Какое ужасное заблуждение! Я просто позволю себе вкусно и без