Эксперимент - [314]

–…Не могу я без твоего голоса… – Уткнувшись ему в грудь, Лилит тихо плакала, а хрипловатый голос продолжал говорить. – Ты убиваешь мне нервы, ты радуешь глаз, ты делаешь мне больно, ты облегчаешь мне жизнь. Ты ненавидишь меня. Ты знаешь меня лучше всех. Ты приносишь мне радость, а иногда вываливаешь кучу горя. Ты чувствуешь меня так хорошо, и в тоже время не замечаешь, со спокойным сердцем проходя мимо…Ты меня любишь. Но что за ужас? Вот же она, мерзкая любовь лежит на открытой ладони…А мы с тобой не можем ужиться. Наши с тобой нравы не могут находиться рядом друг с другом. Если бы я была молчаливой статуей, а ты одиноким скульптором, то тогда наши отношения были бы идеальными. Но я не молчаливая статуя, я изворотливая пиявка, а ты не одинокий скульптор, ты кровожадный труп. Мы оба жаждем зла… Даже друг для друга, в наших сердцах для зла больше места, чем для добра. И кажется, что так брезгливо и смешно звучит «я люблю тебя», но эта заезженная до боли фраза несет в себе правду… А толку от этой правды, Левиафан? Абсолютно бестолковая правда… Знаешь, что я себе напоминаю? Асфальт. Черный, грязный асфальт, я такая же, как и он. Вся такая твердая, непробиваемая и мерзкого цвета. А ты долбишься об меня и долбишься, а все бесполезно. А потом, внезапно на небе появляется солнце, и я начинаю таять, впитывая всю грязь. Ты почти полностью погряз во мне и тебе это не нравится. Ты любишь твердую почву, твердых женщин… а я уже промокашка…

– Послушай-ка, промокашка. Видимо, у тебя мимолетное изменение в настроении. Тебе просто грустно, из-за этого ты начинаешь говорить такие вот вещи. То, что происходит между нами почти при смерти, но мы с тобой, чаще всего, конечно же, я, как опытные реаниматологи, воскрешаем зыбкие нити, держащие нас вместе. Знаешь что, милая? Я бы посоветовал тебе привыкать к такому роду взаимоотношений. То, что других между нами быть не может, я давно уже понял, поэтому решил радоваться хотя бы таким. И меня, честно говоря, они почти начали устраивать. Меня забавляет заходить в дом и думать, откуда и что прилетит мне в лицо, как меня обзовут, куда пошлют, куда сами сходят, что опять натворят… Видишь ли, это «разнообразие» видать окончательно свело меня с ума. Мы разрушаем, мы собираем. И когда-нибудь настанет момент, когда будет больше невмоготу собирать. Когда-нибудь мы в последний раз разрушим и больше не соберем… И для меня это будет самая ценная поломка, мусор в этом веке. И вот представляешь, мы строили, рушили, ломали, снова собирали…а потом я смахну все одной рукой, как крошки со стола, и ничего этого не станет. Я рад, что ты извинилась, правда не понял за что, но все равно это было круто! Мне вообще нравятся наши отношения, потому что они искренны. Мы не вешаем друг другу лапшу на уши, говоря о том, что жить не сможем друг без друга, жизни отдадим… Мы с тобой живем для себя, каждый для себя. Я безумно счастлив, что нам хватает смелости признать эту правду, а не утопиться во лжи до момента остановки сердца. А из-за того, что каждый живет для себя, случается то, что случается…

23

«Привет Дорогая!

Ты сейчас наблюдаешь гадкую осень из окон? Я могу закрыть глаза и представить, какое у вас там все серое, как холодные дожди зачем-то поят готовящуюся к зимнему сну землю, громоздкие облака висят над головой, и кажется, что они вот-вот свалятся с неба и раздавят всю планету. Я все это помню так четко и ясно, как будто только вчера была там. В Испании все окна открыты настежь… Мне плохо… Лилит, дорогая, я сделала ужасную вещь, я чувствую себя полной дурой и идиоткой! Я случайно убила своего жгучего испанца. Я пила его кровь, пила и пила… пока не заметила, что его сердце не бьется, что на моих руках лежит труп, то, что осталось от человека, которого я любила! Кровь любимого человека кажется самой вкусной вещью на свете, ничего лучше этого быть не может… Откуда у Левиафана столько сил, чтобы остановиться, когда из твоей шеи течет темная струйка… Я не смогла остановиться, более того, я думала, что выпила совсем немножко, а оказалось… Уже в течение недели я себя ненавижу, ругаю и проклинаю, и вот решила тебе написать. Здесь он был моим единственным другом и человеком, который знал мой маленький секрет… И все же, я хочу сказать, что потеря Марка переживалась хуже. Знаешь, как будто вырабатывается иммунитет к смерти близкого человека. Умрет один – ты сама чуть не умираешь, второй – ты только морально болеешь, умрет третий – ты походишь с грустным лицом пару дней…умрет седьмой – ты даже не заметишь… Человек привыкает ко всему, частая смерть может стать привычкой. Не хотелось бы, чтобы это оказалось правдой! Но я не хочу впадать в панику или депрессию… Я хочу прилететь на пару или тройку дней к вам в гости в начале декабря. Как ты на это смотришь? Мне кажется, я уже готова побывать в ненавистном мне городе, потому что соскучилась по тебе, есть несколько вопросов к Левиафану по бытию вампира…

Я понимаю, что когда письмо дойдет, будет начало ноября, и мне придется ждать целый месяц. Но я совсем не хочу смотреть на уныние осени в этом городе, хочу сразу зиму. Так что можешь написать мне ответ, у нас есть еще месяц впереди для переписки. Может тебе чего привезти надо? Или еще что!