Экспедиция «Тигрис» - [61]

Переписка посредника включает также плитку от недовольного клиента: «Ты сказал: «Гимил-Син получит от меня добрые слитки». Это твои слова, но ты поступил иначе, ты предложил моему посланцу скверные слитки, говоря: «Хочешь — бери, не хочешь — не бери». Кто я такой, чтобы обращаться со мной так высокомерно? Разве мы оба не благородные люди?.. Разве найдется среди дильмунских купцов хоть один, который обошелся бы со мной таким образом?»

Совершенно очевидно, что Дильмун был для наших духовных предтеч вполне реальной страной. И, конечно, среди торговых кораблей, которые швартовались у городских ворот погребенного ныне песками бахрейнского порта, были шумерские суда, поскольку вершина его активности приходится на времена Шумера. Возможно, именно здесь помещался «дом кораблей», упоминаемый Энки в поэме о Дильмуне, если только где-нибудь еще на Бахрейне не скрывается другой, столь же крупный приморский город. Но это маловероятно. Раскопанный датскими археологами торговый порт достаточно велик для небольшого острова.

Среди судов, заходивших сюда, чтобы, как свидетельствуют плитки, в обмен на месопотамские ткани и шерсть получить медь, наверно, были ма-гур из Ура. Без оживленной торговли не мог бы процветать такой большой островной город. Внутри обращенной к морю стены на обширной площади простираются разделенные улицами руины дворцов и других строений.

С первого взгляда очевидно, что город подвергался реконструкции. И не менее очевидно, что лучшие каменщики жили здесь в наиболее древнем периоде. Другими словами, в период первоначального Дильмуна, когда сооружались могильные холмы. Поверх каменных плит старейшего города затем воздвигли новые стены, часть которых относят к ассирийскому периоду. Обращает на себя внимание внушительная конструкция из тщательно подогнанных тесаных плит, именуемая археологами «ассирийским порталом». Порогом служит монолит, превосходящий шириной двуспальную кровать, с круглой лункой в углу для дверного шарнира.

Ассирийцы прославились как мастера работы по камню. Однако на Бахрейне они уступали в мастерстве своим дильмунским предшественникам. Так, может быть, жители Дильмуна были выходцами из области, где камнерезное искусство достигло более высокого уровня или опиралось на более давнюю традицию, чем в Ассирии? Такие области известны в древнем мире. Их было не так уж и много. Археологи прекрасно разбираются в керамике, с замечательной точностью определяют культурные связи по гончарным изделиям, даже по черепкам. Однако я сомневаюсь, чтобы хоть один археолог когда-либо пытался вытесать каменный блок вроде тех, что сохранились на Бахрейне со времен раннего Дильмуна. А попытаются — убедятся, как убедился я, что это им не под силу. Даже с железным инструментом. Но у дильмунцев не было железа. Вот и получается, что стены, сооруженные первыми градостроителями Бахрейна, могут нам кое-что поведать. Среди основателей порта были каменщики, обучавшиеся своему делу в одном из немногих районов мира, где хорошо знали секреты этого труднейшего искусства.

Казалось бы, что общего между камышовыми судами и тесаным камнем и что моряку до каменных стен? Но в древности связь существовала. Многолетние исследования убеждают меня в том, что строители тростниковых, папирусных, камышовых лодок частенько имели отношение к каменным стенам как раз такого рода. Обычно они же их сооружали.

Бибби не без удивления смотрел, как я, опустившись на колени, штудирую гладкую поверхность раскопанных им дильмунских плит и способ их соединения. Камни разной величины были все обтесаны под прямым углом и плотно, без малейших просветов, прилегали друг к другу, даже если грани были неправильной формы. Мои товарищи по плаванию глядели на меня, как на какого-нибудь Шерлока Холмса, пытающегося обнаружить отпечатки пальцев или следы инструмента, чтобы выйти на след исполнителей. Изумительно обработанные и подогнанные блоки воплощали специфическую технику, с которой я уже не раз встречался. И я объяснил своим озадаченным спутникам, как эти каменные стены увязываются с нашим плаванием и с плаваниями людей, которые воздвигли их на Бахрейне.

Любому ясно, что не практическая потребность, а некая эстетическая или магико-религиозная традиция породила такую сложную и своеобразную технику кладки. Ни в Европе, ни в странах Дальнего Востока таких стен не сооружали. Тем не менее она перебросила мост через два океана, и не как-нибудь, а именно в те места, где поселились народы, строившие папирусные и камышовые суда.

Впервые я по-настоящему обратил внимание на подобные стены, попав к строителям камышовых лодок на самом уединенном в мире обитаемом клочке земли — острове Пасхи. Неведомые древние мастера применили здесь специфическую технику, сооружая мегалитические культовые террасы под могучие статуи[21]. С такой же кладкой я встретился в Южной Америке, там, где нанимал специалистов по камышовым лодкам, которые помогли мне построить «Ра II» и «Тигрис». Она является отличительным признаком мегалитических стен в святилищах Перу доинкского и инкского периода — той самой области, откуда мне с попутным ветром удалось доплыть на «Кон-Тики» до собственно Полинезии, минуя остров Пасхи.