Экспедиционный корпус - [4]

Шрифт
Интервал

Он гонял людей минут тридцать и, приказав вернуться в казарму, заставил раздеться в три счета.

В конце концов мы все же научились ложиться спать и вставать по команде.

Однажды во время вечерней поверки фельдфебель, кончив читать обычное нравоучение, заявил;

– Слушай сюда, ребята. С завтрашнего дня ни один из вас в лавку к Лариной ни ногой. Она торгует дорого, будете покупать в другом месте, – там дешевле. Наружному дневальному вменяю в обязанность следить за тем, чтобы ни один человек не заходил к Лариной. Поняли?

– Так точно, господин фельдфебель, – ответили мы.

Распоряжение было по меньшей мере странное, но ослушаться мы боялись и каждый раз бегали лишний квартал за табаком, спичками и другими мелочами.

На третий день своеобразного бойкота фельдфебель получил от Лариной закрытое письмо и в тот же вечер на поверке сказал:

– Слушай сюда, ребята. Завтра можете ходить в эту лавку. Ларина теперь будет торговать дешевле.

Утром мы снова покупали все необходимое у Лариной.

За три месяца нашего пребывания в команде фельдфебель несколько раз запрещал п вновь разрешал ходить в ларинскую лавку. Дело объяснялось просто. Ларина ежедневно угощала Авдонина пивом, закуской и папиросами, но он занимался еще вымогательством. Когда торговка в назначенный срок не присылала дани, Авдонин в этот же день говорил нам:

– Слушай сюда, ребята… – и грозил: – если кого в этой лавочке залапаю…

Я и другие солдаты, узнав о фельдфебельских махинациях, возмутились. Сговорившись, мы написали анонимное письмо и послали начальнику команды, подпоручику Сытину.

Получив нашу жалобу, Сытин выстроил команду и потребовал назвать авторов. Мы не сознавались. Тогда Сытин стал упрекать нас, говоря, что будущие унтер-офицеры не должны жаловаться на своих начальников.

– Такие жалобы, – сказал он, – может писать самый паршивый солдат. От таких солдат нечего ждать хорошего, их нужно гнать из учебной команды. А за эту жалобу, – обратился Сытин к фельдфебелю, – ты покажи им, где раки зимуют…

И Авдонин показал. Если гонял бегом, то каждый раз больше прежнего. Ночные тревоги проводил чаще, – случалось, одну сделает в час ночи, а другую – в три-четыре часа утра.

Мы мечтали о возвращении в свои роты.

Наконец настал долгожданный день выпускного экзамена. Казарма была вымыта и вычищена. Приехал командир батальона генерал Лебедев. Экзаменовали сначала по теории, потом в обстановке полевых тактических занятий. Все сто двадцать человек испытания выдержали.

Я снова в третьей роте. Командиром ее, как и раньше, прапорщик Смирнов, а фельдфебелем – все тот же Петр Филиппович Сорока. Помещалась рота в другом здании – на Вокзальной улице, в бывшей школе.

Поздравив с успешным окончанием учебной команды, фельдфебель распределил нас по взводам и отделениям. Мы с Митиным остались в первом взводе. В июле после проверки наших знаний нас произвели в ефрейторы, а в сентябре – в младшие унтер-офицеры.

После отправки на фронт очередных маршевых рот в ноябре к нам прибыло пополнение из ратников ополчения Орловской и Курской губерний. Люди хорошие, серьезные, заниматься с ними было легко. Унтер-офицеры меньше тянули ополченцев, а некоторые проявляли даже уважение к «старичкам».

Из унтер-офицеров нашей роты особенно запомнился Непоклонов, вернее – история, связанная с его именем.

Это был человек, настроенный анархически. С начальством часто вступал в пререкания. При встречах на улице с офицерами старался не отдавать чести, избегал становиться во фронт даже перед начальником гарнизона генералом Фиалковским.

Фиалковского весь Кузнецк боялся. Если во время его проезда по городу какой-нибудь солдат не отдавал ему чести, генерал останавливал его и, узнав, какой части, приказывал бежать за пролеткой или санками, в которые был запряжен чистокровный рысак. Если провинившийся поспевал бежать за рысаком вплоть до канцелярии батальона, то наказание этим ограничивалось; если солдат отставал, генерал останавливал кучера и, подождав солдата, приказывал ему доложить своему ротному командиру, что он, Фиалковский, ставит провинившегося на два или на четыре часа под винтовку…

Не проходило дня, чтобы Фиалковский кого-либо не наказал. Одевался он скромно, как простой солдат, носил погоны защитного цвета. Молодые солдаты, не знавшие его в лицо, часто принимали генерала за своего брата рядового и не отдавали чести.

Однажды Непоклонов встретил Фиалковского на улице и, как обычно, прошел мимо, не встал во фронт. Генерал тотчас же приказал кучеру повернуть рысака и догнать солдата. Когда кучер окликнул Непоклонова, тот бросился бежать. Генерал за ним. Непоклонов добежал до угла, где помещался трактир, нырнул туда и стал в тамбуре меж дверями. Увидев, куда скрылся солдат, генерал остановил рысака и вошел в трактир. Двери отворялись внутрь. Открыв первую, Фиалковский прикрыл ею Непоклонова и не заметил его.

Непоклонов спокойно вышел на улицу и сказал генеральскому кучеру:

– Его превосходительство приказал мне сейчас же съездить в батальонную канцелярию и вызвать сюда адъютанта.

Кучер расправил вожжи, и через две-три минуты Непоклонов уже выходил из санок около батальонной канцелярии. Велев кучеру ждать адъютанта, он скрылся во дворе канцелярии, затем пришел в свою роту.


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.