Экспаты - [49]
Кейт пересекла продуваемую ветром площадь напротив Старой картинной галереи — кругом не было ни души. Перекрещивающиеся многочисленные тропинки образовывали огромные многоугольные газончики, этакие гигантские геометрические узоры, украшенные разбросанными повсюду металлическими скульптурами и окаймленные деревьями с облетевшей листвой. Кажется, становилось холоднее, пока она приближалась к этому внушительному зданию; его арочные окна выглядели темными, неосвещенные изнутри. Она чувствовала себя так, будто направлялась в некое тайное судилище под председательством всеведущего судьи.
Пошла, называется, в кино. «Волшебника» посмотреть, фильм Тодда Холлэнда. Она уже пыталась вытащить ребят на этот фильм, сдавшись на настоятельные просьбы Джейка. Но мальчики убежали из зала через десять минут после начала, перепуганные до смерти.
Кейт заплатила за билет и отказалась от аудиогида. Крепко прижимая к себе сумочку и пальто, она поднялась по ступеням. И начала осмотр с самого начала экспозиции, с ранних голландцев, а затем перешла к ранней немецкой живописи, не особенно ее интересовавшей. Потом направилась в более просторные галереи, заполненные гигантскими полотнами настоящих мастеров, авторов истинных блокбастеров — Рафаэля, Боттичелли, да Винчи. Здесь уже болталась парочка японских туристов в наушниках — их тут везде полно, — погруженных в рассказ аудиогида. У обоих на груди висели фотоаппараты.
Одинокий мужчина с шерстяным пальто, перекинутым через руку, стоял перед «Мадонной с младенцем» да Винчи.
Солнце с юга светило над центральным Мюнхеном, пронзая лучами массивные окна. Она взглянула на часы. Без двух минут четыре.
Кейт перешла в галерею в центре здания, заполненную полотнами Рубенса. «Смерть Сенеки», сам философ на удивление весел. «Охота на львов» — варварская, брутальная. И самая большая картина — «Страшный суд» — сваленные в кучи голые человеческие тела, призванные к ответу вознесшимся ввысь Христом, которого, в свою очередь, судит вознесшийся еще выше Бог-Отец.
— Невероятно, не правда ли?
Она повернулась к мужчине, появившемуся из соседнего зала, — пальто по-прежнему висело у него на руке, сам он был в спортивном пиджаке, фланелевых брюках и замшевых туфлях. Очки в роговой оправе, тщательно причесанные седые волосы. Высокий и худощавый; человеку с такой внешностью можно дать любой возраст — между сорока пятью и шестьюдесятью.
— Да. — Она повернулась обратно к гигантской картине.
— Полотно предназначалось для алтаря в Нойбурге-ан-дер-Донау — то есть на Дунае, как говорят янки вроде нас с вами, — это в Верхней Баварии. Но заказчикам — священникам то есть — не понравилась вся эта нагота. — Взмах рукой в сторону картины. — Так что холст провисел в той церкви всего несколько десятилетий и часто был завешан, спрятан от глаз, а потом от него просто избавились.
— Спасибо, — сказала Кейт. — Это очень интересно.
Она оглядела зал. Больше никого. В одной из прилегающих галерей виднелась фигура охранника, не сводившего глаз с семейной пары с двумя маленькими детьми, школьниками, от которых исходила угроза всем музеям мира, по мнению немецкого музейного стража.
— Вообще-то это не слишком интересно. Оценка — не более четырех. Да и то с натяжкой, — рассмеялся мужчина. — Рад тебя видеть, моя дорогая.
— Взаимно. Давненько не встречались.
Глава 14
— Тебе все еще нравится Мюнхен? — спросила Кейт. — Ты здесь уже целую вечность, не так ли?
Хайден усмехнулся. Он действительно торчал в Европе уже целую вечность, сделал здесь карьеру. Он был в Венгрии и в Польше в самый разгар последнего этапа «холодной войны». И в ФРГ — в Бонне, Берлине, Гамбурге — во время наращивания вооружений при Рейгане, восхождения Горбачева, развала СССР, постсоветских пертурбаций и воссоединения Германии. Он был в Брюсселе и присутствовал при рождении Европейского союза, при открытии границ, появлении евро. И вернулся в Германию, когда весь континент охватила цепная реакция на приток мусульман, начался возврат в политику реакционных сил, возрождение национализма. В Европу Хайден прибыл, когда Берлинская стена прочно стояла на месте; теперь ее не существовало уже двадцать лет.
Кейт стала сотрудником конторы после падения стены. Латинская Америка представлялась всем реальным полем действий — это ж наше полушарие, наши границы! — хотя сандинисты уже были разгромлены, а Клинтон поднял волну насчет нормализации отношений с Кастро. Тогда еще не возникало ощущения, будто она начала читать эту книгу в конце последней главы. Казалось просто, что она открыла ее где-то на середине, когда скандал вокруг дела «Иран-контрас»[59] был позади, и абстрактная коммунистическая угроза уже рассосалась. Будущее представлялось конкретным, ориентированным на действие, на результаты, нужные и необходимые родной стране.
Так оно и было. Но понемногу, год за годом, Кейт начала ощущать — в своей сфере работы, в своем управлении — растущую бессмысленность всех этих действий; у нее появилось гнетущее чувство все усиливающейся их неэффективности, чудовищно разросшееся после 11 сентября, когда уже не имело ни малейшего значения, кто станет следующим мэром Пуэблы или Тампико. И хотя ЦРУ как государственное учреждение сменило свою ориентацию 12 сентября, Кейт как офицер-оперативник так никогда и не восстановила ощущение своей нужности и уместности. Или ненужности и неуместности.
В настоящий сборник вошли восемь разноплановых рассказов, немного вымышленных и почти реальных, предназначенных для приятного времяпрепровождения читателя.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Томас Килбрайт болен и редко покидает дом. Его единственная страсть — виртуальные путешествия по городам мира. Во время одной из таких компьютерных прогулок по Нью-Йорку он случайно видит записанную камерой сцену жестокого убийства.Томас сообщает об этом старшему брату Рэю, но тот поднимает его на смех. Однако, уступив просьбам Томаса, все-таки пытается выяснить, что на самом деле увидел брат. Вскоре Рэй приходит к выводу: действительно было совершено убийство, причем за ним стоят очень влиятельные люди города.Отныне Томасу и Рэю грозит смертельная опасность…
Теплый летний день. Парк развлечений «Пять вершин». Но отдых вместе с семьей оборачивается для журналиста Дэвида Харвуда настоящим кошмаром. Исчезает маленький сын, а пока его ищут, пропадает жена Джан. И найти ее не удается ни Дэвиду, ни полиции. Ее похитили? Она сбежала от семьи? Ее убили? Полиция не может найти ответ ни на один из этих вопросов. Дэвид, не раз проводивший журналистские расследования, начинает искать ответы в прошлом своей жены и вдруг понимает, что никогда по-настоящему не знал ее…
Японский квартал Сан-Франциско потрясен: расстреляна целая семья. Преступник не оставил никаких следов, кроме листка бумаги с иероглифом.К расследованию жестокого преступления привлекают Джима Броуди – владельца частного детективного агентства и знатока Японии. Он вспоминает, что такой же иероглиф был начертан на доме, где несколько лет назад при невыясненных обстоятельствах погибла его жена-японка.Неужели между преступлениями есть связь? В поисках ответа на этот вопрос Броуди отправляется в Японию, где внезапно сам становится мишенью.
В маленьком городке у моря разыгралась страшная трагедия.Дом, где проживала симпатичная молодая семья Спейнов — Дженни, Патрик и двое их малышей — превратился в сцену чудовищного преступления.Дети задушены. Патрик заколот. Дженни тяжело ранена.Опытный столичный детектив Майкл Кеннеди по прозвищу Снайпер — живая легенда «убойного» отдела — приезжает в городок.Найти убийцу Спейнов для Снайпера — не только вопрос полицейского престижа, но и дело чести. Зверь в человеческом обличье, способный поднять руку на детей, не должен уйти от возмездия.Снайпер вместе с молодым напарником Ричи начинает расследование…