Экспат - [16]

Вилли: Хэй, хэй! Ну насчёт доброй ты конечно очень загнул, дружа. Но вообще да, кому нужна та Бесильня? Старые разваливающиеся здания и бары как дырка в стене — где пробили, там и устроили зал с барной стойкой. Никаких танцполов, никаких даблджойнтов, никаких кэмниска эмна, никаких модных голозвуков! Это совсем никак, дружа.

Ведущий: То есть, Вилли, бары и дансинги Старого города безнадежно устарели?

Вилли: Ну конечно! Дружа, там иногда есть бары с жёлтой, а то и красной сегрегацией! Не знаю как ты, а я совсем не хочу пить или жрать эмна рядом с каким–нибудь слизняком или разумным насекомым…

<Комментарий аналитика Б.: не представляю, чем это должно нам пригодиться. обычный ксенофобный бред слишком плотно знакомящихся с химическими веществами>

<Комментарий аналитика Р: по крайней мере тем, что мы знаем точно, у кого они берут деньги. поставьте задачу на оперативников. пусть оценят их прейскурант.>

Несколько раз Эрнест глубоко вздохнул. Попытка пробежки всё ещё давала о себе знать. Ароматы тут конечно были… Лакричный дух абсента или анисовки, стойкий кислый запах пролетарского пота, смешанный с тонкими духами. И сверху всего этого — горькое послевкусие смеси дымов.

Спокойным, медленным шагом протиснулся мимо стойки и «стоячих» столиков, за которыми курили, пили и смеялись. Едва не оступился и не полетел вниз, в подвальный этаж. Из которого, в свою очередь, так же несло густым и сладким дымом. Но вкупе с несколько пугающими запахами, самой простым из которых был дух чистого спирта.

— Пешком шёл из дома через Лесопилку? — иронично осведомилась Агнетт вместо приветствия.

— Из дома я бы дошёл за десять минут, — парировал Эрнест, без спроса усаживаясь рядом. — Что пьём?

— Апероль. Буду благодарна, если возьмёшь мне ещё, — покачала пустым бокалом девушка.

— Учти, — серьёзно заявил свежеиспечённый хартист и безопасник, прежде чем развернуться, — если я вернусь от стойки с бокалами, а ты сбежишь — выпью оба и буду рад.

У стойки сильно поддатая разнополая и разновозрастная компания смотрела на голопанели некое реалити–шоу, и вовсю его обсуждала.

— А вот что она это самое?

— Да что ты на неё, ты посмотри на него!

— Приятель, бутылку апероля и бокал.

— Местного, коренного или из метрополии?

— А они отличаются?

— Ох, мужик, местный лучше не пить. Травы у них сильно по голове бьют.

— В общем, что та рыжая пьёт?

— Два бокала средненького за то время, что я помню. По бюджету не ударит, по голове — вполне.

— Тогда давай бутылку и бокал. Сколько с меня в кронах?

— Боги, хочешь бесплатного совета от старого Эла? Бросай носить с собой эти бумажки. Бросай всё на карточку, её ломать куда тяжелее, чем челюсть. Двести.

— Спасибо за совет.

Эрнест на ощупь отсчитал две купюры, проверил. Пятисотенные. Хм, а если остальные тоже не сотенные? Вот чёрт, а чего ему в конторе подсунули так много? Он положил одну на стол и удостоился хмурого взгляда бармена, отвлекшегося от протирания стаканов.

— Малец, я по тебе вижу, что ты не убежишь и сядешь надолго с ведьмой. Расплатишься по итогу, не бойся.

Оставалось только кивнуть и вернуться к столику с занятыми руками. Поражаясь местной доверчивости.

— Тебя только за смертью посылать.

— Посылали, вернулся самостоятельно. Кстати, местные довольно доверчивы — обычно за такие объёмы просят расплатиться вперед.

— Их прикрывают «Аргусы», а с ними шутки плохи.

— Банда? — лишняя информация никогда не помешает.

— Безопасники. Имеющие лицензию на охрану «синих» районов, а это чего–то, да стоит.

Алая жидкость полилась в охлажденные рюмки. Звонко чокнуться, пригубить. Дать горьковатому аперитиву растечься по глотке, «разнюхать» апельсиновое послевкусие, вздохнуть.

— И чего ты не взял что–нибудь лёгкое на закуску? — изогнула бровь рыжая.

— Ты же просила взять кордиал, а не шоты, — развёл руками он, — не сориентировался, уж извини.

Эрнест и Агнетт обменялись укоризненными взглядами и дружно засмеялись.

— Расскажи о себе, — повелительно вдруг сказала рыжая. — На дирижабле мы больше смеялись и обменивались байками. Пока я тебя ждала, поймала себя на мысли, что ничего о тебе не знаю. Ну, кроме того, что — она начала загибать пальцы, — ты где–то служил, пьешь шотами ликеры, куришь трубку и не лезешь за словом в карман.

— Ты знаешь больше, чем я. Так что предпочту пока послушать и покурить. Тяжелый день, нужно собраться с мыслями.

— Ну ладно, — неожиданно девушка осеклась и замолчала. Эрнест спокойно достал кисет и принялся набивать трубку. — Я из метрополии. Вторая дочь в очень приличной семье. Родители — профессор и доцент на одной кафедре хорошего университета. Очень спокойные и очень настойчивые. Только потом я поняла, что в таких семьях дочки обычно либо избалованные, либо — с комплексом самозванца.

— А на избалованную мадам ты не тянешь, уж извини.

— Мадмуазель, попрошу. Как же много ты можешь сделать выводов за три часа знакомства, — едко сообщила Агнетт, но пикировку развивать не стала. — Да, я была очень не согласна с тем, что за меня решали и решили родители. Часто срывалась в путешествия, какие–то глупые авантюры… без криминала или веществ — просто очень глупо звучащие сейчас. Я собиралась уйти в журналистику, но как назло, именно в момент поступления убили группу Боски.