Во второй половине дня пешие полки, под бдительной охраной рыскающей в округе конной разведки под командованием ротного Душилы вышли к предместьям Смоленска. Весь путь от Гнёздова барабанщики задавали постоянный ритм движения всему пешему войску. Конница двигалась впереди и с флангов, внимательно высматривая врагов.
Путь длинною в двенадцать километров, проходящий параллельно мерцающему на солнце издали руслу Днепра, шёл через недавно засеянные поля и невысокие холмы. Попадавшиеся на пути войску крестьяне старались быстро и незаметно ретироваться.
На привале в пяти километрах от города приказал зарядить все 3–фунтовые орудия – половину дальней картечью, половину ближней. А бронзовые 12–фунтовые единороги зарядили картечными гранатами, с дистанционными трубками на тысячу метров. Каждая такая граната содержала по сто грамм пироксилина и пятьдесят пять двадцатиграммовых пуль.
Наконец, за перелеском, явственно проступили маковки заднепровских церквей Ильинского конца города. А неприятель, застигнутый перед осаждаемыми крепостными сооружениями, заметив нас, стал быстро и суматошно разворачивать свою конницу, поднимая при этом тучи пыли.
Я медленно разглядывал пологую долину, плавно спускающуюся к Днепру. Она должна была стать местом битвы, определяющей не только мою дальнейшую судьбу, но и судьбы Смоленского княжества и возможно всей Руси в целом. Устоят ли, не побегут ли пешие полки в своей первой настоящей битве? Учения – учениями, но реальный бой они всё равно не заменят. А первый бой – самый важный, если удастся избежать излишних кровавых потерь, то тогда бойцы поверят в себя и в своих командиров, и пойдут, уверенные в себе, дальше, от победы к победе.
Размеренный маршевый барабанный бой сменился быстрыми перестуками, но первыми в дело вступили трубы, выдувшие из своих чрев короткие звучные команды. Полки пока не подводили, они начали разворачиваться из походных колонн в боевые построения почти также быстро и сноровисто, как и на учениях. Единственно, что голоса командиров звучали громче обычного, и буквально кожей ощущалась нависшая над войском всеобщая нервозность. Многие бойцы заметно сбледнули с лица, рассматривая вдали "резвящуюся" у городских стен вражескую конницу, усиленную пешем ополчением.
Позади пехотного строя выстраивалась в линию наша многочисленная артиллерия, которая затем по – батарейно начала вкатываться внутрь батальонных построений. На каждый батальон приходилось примерно по девять 3–фунтовых орудий. Конная артиллерийская девяти орудийная батарея 12–фунтовых бронзовых 'единорогов' выехала вперёд, развернув дула орудий в сторону неприятеля.
Вместе с ратьерами, несколькими вестовыми, сигнальщиками и конными боярскими отрядами я расположился за выстроившимися войсками, доверив ведение боя Брониславу, находящемуся во втором батальоне в центре пехотной линии. На левом фланге, позади нашей пехоты, нестройной толпой встали гнёздовские ополченцы.
Все эти чёткие, грамотные перестроения, похоже, не убедили и не поколебали уверенности Ростислава Мстиславича в собственных силах. Его конница, как ни в чём не бывало, продолжала накапливаться, изготавливаясь к бою. Он был уверен, что сможет разогнать выстроившееся мужичьё быстрым кавалерийским наскоком. Такая небрежность и предубеждения против пехотинцев были понятны. Со времён несокрушимых римских легионов прошло уже не одно столетие, с тех славных пор значение пехоты в бою обесценилось и измельчало. Мало кто, особенно на Руси воспринимает её всерьёз, используя как вспомогательные войска, а исход боя решают конные рати.
Самим наступать не пришлось, Ростислав Мстиславич облегчил нам жизнь, первым пойдя в атаку. Оно и понятно, он хотел как можно дальше отойти от враждебных стен Ильинского конца, чтобы иметь возможность изготовиться в случае удара с тыла.
В мутноватую подзорную трубу я внимательно рассматривал выстроившееся и начавшее медленно отдаляться от стен Ильинского конца войско. В центре двигалось городское ополчение численностью до двух тысяч, сзади шли новгородцы, кнехты остались караулить у ворот Ильинского острога. Справа от пешцев двигалась конница, состоящая из полутысячи боярско – купеческой служни – «отроков» и «детей», на этом же фланге шла дорогобужская дружина самого князя. «Левую руку» возглавлял Владимир Андреич, с двумя сотнями конников. Это левое крыло войска меня заинтересовало, после слов находящегося рядом Перемоги.
– Глянь – ка княже, никак суздальцы под началом вяземского князя?
Перевёл окуляр подзорной трубы вправо. Над крупным отрядом конницы вились на ветру красные стяги с вышитым золотыми нитками львом – гербом Владимирского княжества.
