ЭКСМО - [5]

И оно сталось так. Да будь ваша добрая воля,. Мануил Григорьевич - не то что два, я бы весь журнал из номера в номер заполнял своими сочинениями!

А теперь бы мне хотелось высказать громадную претензию к МУРу. Нет бы ему, как теперь, годами волокитить и мусолить дела - ведь сколько всего я успел бы напечатать!

Но уже через два месяца дотошный следователь по особо важным Дмитриев выследил, раскрыл, арестовал восьмичеловечную банду Михаила Шапиро, при этом все восемь огребли знатные сроки. А расставаясь - Дмитриев намеренно не сказал мне "прощайте" Потому как, сказал Дмитриев, мы еще повстречаемся, причем не раз. Потому что по СССР,

причем только под этой фамилией, судя по оперативкам, всегда шарятся два, а то и три человека.

Но самое-то оглушительное, что вскрыл Дмитриев и что стало достоянием гласности : удостоверение, в которое вписали все мои данные - украла в редакции и оснастила им банду жена почти бессменного секретаря парторганизации С.Спасского (в антологии присутствует) Валентина Скуратова.. Однако, партия бережет свои кадры. Скуратова под сурдинку уволилась из редакции, а Спасский до последних дней состоял в припьяновском "Крокодиле", возюкая что-то пером и кистью.

Вот так, господа историографы и антологисты. Тут слезно просились бы для обнародования еще десятки умопомрачительных, знаменательных, со стороны и уморительных историй, связанных в "Крокодиле" и Агитпропе лично со мной, да что уж…Скажу только, что со следователем Дмитриевым и старшим офицером МУРа Е.Шепелевым через несколько лет снова пришлось мне встретиться, но только по вовсе печальному поводу. Не вполне еще обстрелянный в экономических хитросплетениях советской жизни - грохнул я фельетон о мясокомбинатах Кавказа. Сам того не ведая, что сочинением этим отрубил поступление бессчетных миллионов рублей как влиятельнейшим лицам Чечено-Ингушетии, так и некоторым министрам в Москву. И разве могли они не болезненно перенести утрату?

Да, это только при Ельцине Чечено-Ингушетии стало позволительно иметь во главе республики национального первого секретаря - Докку Гапуровича Завгаева. Тогда как допрежь могли возглавлять республику только русские секретари. На тот момент - Семен Семенович Апряткин, первый секретарь, а четвертый - Михаил Акимович Дорохов (всереспубликанская кличка - Кальтенбруннер). Вот именно этими людьми было - впервые в СССР - заказано застреление журналиста, пофамильно - Моралевича А..Ю. А осуществить убийство поручалось наигрозному, наимогущественному, наивлиятельному человеку в Чечено-Ингушетии - Салману Магомедовичу Тангиеву.

Но так повернулись события, таково было ко мне отношение тэйповых старейшин, что сам Тангиев рассказывал мне спустя годы:

-Мы тебя возле дома и редакции в две машины выпасали четыре дня. И плевать, что МУР выставлял к тебе охрану, раскассировали бы тебя в два счета..Просто обком изменил заказ: грохнуть твоего информатора и подзащитного. Что и исполнили. А тебя велели не трогать: будет очень большой скандал.

Ах, где ты, власть Советов и коммунистические времена! Ведь глядите: не выпустили кишки, убоялись скандала. А теперь? Восемь лет назад трое молодых джентльменов титульной национальности на пороге дачи мне прострелили голову - и ничего. И никого, как водится, не нашли. Разве что в "Московском комсомольце" была заметка: пришили. (Однако -выжил.)

А в те годы, когда МУР снял охрану, когда страсти улеглись, спросил меня Мануил Семенов:

-Правда ли, что вас на высоком уровне приглашают уехать в Америку? Значит, правда? Так, может, оно и лучше?

-А уж вам-то, Мануил Григорьевич, как стало бы без меня спокойно. Шесть раз под судом, четыре опровержения, пять вызовов вас и меня в Агитпроп… А по всем прочим сотрудникам - тишь, гладь и божья благодать.

И постоянной своей судье Свердловского райсуда И.Захаровой, за давностью и множественностью контактов уже и приятельнице, она предпочитает греческий мускат "Лоэл", а я "Гавана-клуб" - выговаривал я в своем замечательном семейном кругу, а только в этом кругу и отмякнешь, а без него хоть в петлю:

-Ирка, стерва, что же ты какую неправосудчину гонишь по мне и журналу? Как написано у Бабеля:"Стыд! В какой несгораемый ящик упрятала ты свой стыд?"

-Э, милый, - отвечала райсудья. - Ты бы ведал, с какого уровня были про тебя звонки. А я - ниже низшего предела, приговаривала всего-то к опровержениям.

И по другому случаю представлял я суду неопровержимые доказательства, подтвержденные комиссаром милиции Дербеневым (нынче это генералы), что иркутский пушно-меховой капо-мафиози Яков Борисович Спорный в 1943 году был боднут в левую ягодицу коровой по месту жительства - но был осужден за клевету на фронтовика, получившего тяжкое ранение при наступательных действиях. Так что, наверное, Центральному комитету были известны штурмовые отряды, опрокидывающие фашистов движением задом-наперед, громя вермахт ягодицами. А сколько цэкистов ходили после этого в ушанках из норки "паломино" и сколько соболевых палантинчиков из соболей "подголовка высокая" накидывали на плечи цэковские тетки - про то мне неведомо.