ЭКСМО - [2]

Но под маркой "Новый Крокодил" в одной комнатенке на привычном этаже журнал как бы все-таки гальванизировался. Деньги на это дал некий младой полуолигарх. И даже пригласил меня на аудиенцию.

-Я вырос на ваших фельетонах, - сказал младоолигарх. И точно процитировал отрывков шесть из сочинений разных лет. - Но в размерности фельетонов вы придерживаетесь классических образцов. Тех, что культивировали Михаил Кольцов, Ильф с Петровым, Лиходеев. То есть - шесть-девять машинописных страниц. А нынешнее интеллектуальное состояние русского народа таково, что тексты величиной более двух страниц население осилить не может. Вот если бы вы в этих пределах…

-Не умею, - сказал я. - На двух страницах раскрыть тему да еще беллетризовать…Это к Жванецкому. Или на эстраде есть какие-то Трушкин с Коклюшкиным.

Но, видимо, то ли Жванецкий не подрядился, то ли интеллектуальное состояние русского народа оказалось неспособным осиливать и двухстраничные тексты - "Новый Крокодил" тоже вскоре дал дуба, ликвидировавшись из последней комнаты на 12 этаже.

А затем, проявив бурную заинтересованность в покупке журнала под историческим его названием - благородное рвение проявила "Новая газета". Здесь выяснилось, что права на "Крокодил" принадлежат почему-то Пьянову и безвестному гнойничковой величины банку.

На неизвестных условиях третье воскрешение журнала состоялось А у меня с главным редактором "Новой газеты" проистекло несколько бесед И этому энергичному слетку с гнезда "Комсомольской правды" (да и сам я начинал там же, только внештатно, не допускаемый к штату ввиду смутности биографии и национальности. Причем небезызвестный А.Аджубей распорядился, чтобы отдел науки, М.В.Хвастунов, печатал меня только под славянским псевдонимом А.Кленов) - я сказал:

-Помните Маяковского, "На смерть Есенина"? "Вам и памятник еще не слит,//Где он, бронзы звон или гранита грань?// А к подножью памяти уже понанесли// Рассоплений и воспоминаний дрянь".- Обязательно, Дмитрий Андреевич, из всех тараканьих щелей и запечков сейчас прилезут сонмища воспоминателей о великом журнале. Сродственно по Есенину из "Песни о великом походе": "Эй, вы, встречные-поперечные// Тараканы-сверчки запечные"…Они моментом объявятся, эти присосочники, кольчатые черви слизни и гельминты. Поэтому не худо бы в возрождаемом "Новой газетой" "Крокодиле" поисследовать не имеющую себе равных историографию журнала. Где столько сотрудничало людей - да с такими феноменальными биографиями! Да вот тот же первый первофельетонист страны Михаил Ефимович Кольцов. Ведь читали "По ком звонит колокол" Эрнеста Хемингуэя? Тот самый великий роман, за чтение которого в СССР можно было схлопотать ах какой значительный срок в строгом или усиленном режиме. И с каким же в этом романе пиететом и любованием выписан журналист Карков, а прообразом для него как раз послужил Михаил Кольцов. Вскоре расстрелянный по личному указанию Сталина. Так не любопытно было бы новоиздателям журнала порасспрашивать об этом крокодильце родного брата Михаила Ефимовича Кольцова - народного художника СССР и члена редколлегии "Крокодила" Бориса Ефимовича Ефимова? Пользуйтесь, ведь старик жив и в наисветлой памяти, хотя и ста пяти лет от роду. И тот же Борис Ефимов расскажет, как в бессчетный раз Агитпроп ЦК КПСС затеял вышвырнуть меня из журнала - а Борис Ефимов с главным художником "Крокодила" Андреем Крыловым взяли да и не проголосовали за это. И эти люди рассказали бы - вот уж никак не завиральщина! - что только к моим фельетонам и лучшими художниками делались обложки "Крокодила" - а тот же Агитпроп эти обложки чаще всего снимал И разве оно не прелестно, что снята была обложка к фельетону "Животные в городе"?. А причина? Глаза собаки, изображенной на рисунке, имеют разрез, цвет и выражение глаз А,Моралевича. (Она у меня в коллекции, эта обложка).

Но нет, как-то не заинтересовала пышноцветная историография "Крокодила" нововладельцев. И революционно выпустили они первый номер в тусовочно-поскакушечной тональности, приложив к нему для юморка и неповторимости жменю лавровых листьев для супа. А еще к одному номеру - стельки от потения ног..Ай, затейники, ай, несравненцы, ай, защитники, выразители чаяний и надежд масс! А что бы еще присобачить к следующему номеру для вящей дерзновенности и раскупаемости? Может, презервативы?

Ай, сорвалось: затоварено население презервативами. Наверное, по этой причине и "Крокодил" "Новой газеты", издав некоторую вонь, закономерно отдал концы.

Так покуда из оплесневелых закутов не выползли воспоминатели на манер тех, что ангажированы издательством "ЭКСМО" - позвольте несколько мозаичных и абсолютно точных картинок.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Из нелюбезно относящейся к нему Москвы молодой журналист Моралевич дунул на Дальний Восток. И там путешествовал с оленными эвенами, эвенками, ходил на колхозных китобойцах, корешевал с двуеперстниками-староверами, крестьянами, бежавшими сюда и в Забайкалье в стародавние времена от троеперстников ("мы сюда на жерновах приплыли") А наезжая в Хабаровск - печатал фельетоны в газете "Молодой дальневосточник", да еще два-три, пусть и изуродованные правками, прошли в "Известиях" у А.И.Аджубея. (Если помните - когда-то обязавшего меня печататься под благозвучной фамилией Кленов.) Как раз это было по соседству с тем знаменитым номером "Известий", когда Аджубей, испросив разрешения у тестя Н.С.Хрущева, обнародовал в "Известиях" письмо потомственного пролетария в адрес непереносимого реваншиста:"А пусть эта старая лиса Аденауэр пойдет продрищется в кусты!"