ЭКСМО - [6]

Здесь не берусь сказать, в какой степени от меня персонально, от журнала и жизни вообще - наш несломимый калмыцкий Акела устал и положил голову на лапы.

-Вот так, дружочки, - сказал Семенов в узком кругу. -- У нас перестало должным образом получаться. Или я осточертел вам, или вы осточертели мне.И поеду-ка я в Воронеж

В этом месте, следуя Квентину Тарантино и его фильму "Криминальное чтиво", следует написать:

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Я застал в "Крокодиле" восемь ответственных секретарей. Трое из них были безупречны и выше всяких похвал: Саша Ремизов, Володя Надеин, Коля Штанько. Остальные - сброд и вообще неизвестно почему (преданность делу партии? близость к КГБ?) оскверняли эту значительную должность. Ну, скажем, весьма долго последним припьяновским ответсеком была гражданка Н.Бухалева, пришедшая из машинисток Союза журналистов. Не отмеченная в отечественной журналистике НИ ЕДИНОЙ собственной печатной строкой.

Но в памятный день возвращения Семенова из Воронежа ответсеком журнала был Коля Штанько. И позвонивший ему Семенов сказал:

-Николай! Я из Воронежа привез человека. Выясняться с ним было мне недосуг. Он в гостинице "Балчуг". Фамилия его Дубровин. Поезжай и обнюхайся с ним.

Ах, известны передвижения по Воронежу великого человека Семенова и ход мыслей его: засранцы, из этого Воронежа я, уходя, подсуроплю вам в главные редакторы такой экземпляр, что всей редакцией взвоете вы волчьим воем, а годы моего редакторства покажутся вам житием в раю!

Что ж, сперва Семенов соблазнял переездом в Москву главного редактора областной партийной газеты Евтушенко. Но зачем же члену бюро обкома, областному небожителю Евтушенко эта Москва? Где распылится его областное величие, где все заполнено ордами куда более директивных персон?

И Семенов втранспортировал в Москву редактора воронежской комсомольской газеты. Тем паче - комсомолист был автором некоего профильного сочинения: что-то сатирико-юмористическое про козу.

В четырехместном номере гостиницы "Балчуг" три толкача сидели у стола и играли на шелобаны в "буру". У окна, вглядываясь как хорошеет столица, находился тучный человек по фамилии Дубровин.

Мать честная, как же пили всегда в "Крокодиле"! Ни в одной редакции СССР так не квасили, не керосинили, не ухрюкивались и не уханькивались как тут. Только в штате хронических алкоголиков было - голова пойдет кругом. А уж среди художников и внештатников…Большое специализированное кладбище для крокодильцев, почивших именно от алкоголя, можно было бы организовать в Москве. Да и сам автор этой историографии с одиннадцати лет употреблял спиртные напитки в нехороших компаниях. А уж на северах страны, где царила ленинская национальная политика и пить малым народам запрещено. А очень подмывает - ах, хаживал автор с оленными эвенками до Якутска, и не сотнями пузырьков закупали мы пошлые одеколоны "Шипр", "Тройной" и "Гвоздика". Ибо что такое "Тройной", и разве захорошеет троим мужчинам с одного пузырька? Нет, громоздок и нетранспортабелен этот товар.И вернее всего затовариться малюсенькими колбочками пробных духов. Много дороже оно, но такие эфироносы введены в пробные духи, такие потайные ингредиенты, что малюсенький полуглоток валит с ног властителя тундр и тайги. И оленные поганки, принятые вовнутрь - ах, до чего хороши для шоковых галлюцинозных состояний. А уж близость и сдружение с полярной авиацией, где "ликер-шасси", антиобледенители и постоянные записи в бортжурнале:"Схватывало винт". Обязательно и постоянно схватывало, ввиду чего из вскрытых антиобледенительных баков за версту разило апельсинными корками.

Тогда как пить - вредно для организма. И, отправленный М.Г.Семеновым по державе для сочинения объемного очерка о том, как пестуются у нас в СССР особо одаренные дети, прежде всего академиком Лаврентьевым в новосибирском Академгородке - там я получил вовсе категорическое заключение о том. что пить вредно. Гордость нашей генетики, Юлий Яковлевич Керкис, много лет по воле товарищей Сталина и Лысенко отмантуливший чабаном и пастухом в глухоманных стадах - показал мне свои ослепительные лаборатории. Странные картинки в рамочках висели тут по стенкам.

-Это хромосомные портреты школяров, с которыми занимаюсь я. И еще хромосомные портреты моих сотрудников. Какая гармония, какие обнадеживающие структуры! Но взгляните, сколь не похож на прочие вот этот единственный хромосомный портрет! Это подлинно портрет шизоида. Как вы могли догадаться - это мой хромосомный портрет.

А потом Юлий Яковлевич явил мне дивное диво: буржуазный электронный микроскоп, который СССР стяжал на Всемирной выставке в Брюсселе. Некую пленочку обнаружил я в поле зрения микроскопа, а затем Юлий Яковлевич произвел пальцевую манипуляцию - и моему зрению предстал натуральный взрыв.

-Знаете, что это было? - спросил великий генетик. - На срез слизистой оболочки человеческого желудка я капнул алкоголем. Вот что происходит в организме при введении в него спиртного. Поэтому незамедлительно пойдем и примем по стакану.

Лишенный всяких представлений об этом - куда Коля Штанько привел человека из Воронежа Дубровина? Естественно, в шалман Савеловского вокзала, так удачно расположенный визави от редакции. Где под водку намеревался выведать Штанько, чем дышит воронежец, каково его жизненное кредо и ориентиры.