Экскалибур - [19]

Тут-то Лиова и ударил наотмашь. В первый раз за весь поединок он пронзительно крикнул, размахнулся как следует высоко над головой – и меч пошел наискось, метя мне в шею. Я легко заблокировал, пошатнулся, но благополучно дал его клинку соскользнуть вниз по лезвию Хьюэлбейна, затем чуть опустил меч – и Лиова сделал ровно то, чего я от него ждал.

Он с силой замахнулся назад. Быстро, умело – но я уже успел оценить его скорость, и я уже вывел Хьюэлбейн вперед и вверх на встречном ударе, ничуть не менее стремительном. Я сжал рукоять обеими руками и всю свою мощь вложил в этот сокрушительный натиск снизу вверх, метя не в Лиову, но в его меч.

Мечи скрестились.

Только на сей раз звона не было. Был резкий треск.

Клинок Лиовы сломался. Верхние две трети отлетели в сторону, на посыпанный тростником пол; в руках у него остался лишь обрубок. В лице Лиовы отразился ужас. В первое мгновение он попробовал было атаковать меня обломком меча, но я быстро рубанул Хьюэлбейном раз и другой и оттеснил его назад. Лиова уже понял: я ничуть не устал. Понял, что обречен. И все-таки он попытался парировать Хьюэлбейн, но мой клинок играючи отбил жалкий металлический огрызок и резко пошел вперед.

Я приставил меч к его шее – там, где поблескивала серебряная гривна.

– О король! – крикнул я, по-прежнему глядя на Лиову – глаза в глаза. В чертоге повисла тишина. Все словно онемели: на глазах у саксов их первый воин проиграл поединок. – О король! – повторил я.

– Лорд Дерфель? – откликнулся Элла.

– Ты велел мне сразиться с защитником короля Кердика, но убивать его ты мне не приказывал. Я прошу у тебя его жизнь.

Элла помолчал.

– Его жизнь принадлежит тебе, Дерфель.

– Сдаешься? – спросил я Лиову. Ответил он не сразу. Его гордость все еще не могла смириться с поражением, но, пока тот колебался, я перевел острие Хьюэлбейна от его глотки к правой щеке. – Ну? – подсказал я.

– Сдаюсь, – проговорил он и отбросил обломок меча.

Я нажал на Хьюэлбейн – не сильно, всего лишь содрал кожу со скулы.

– Шрам тебе на память, Лиова, – о том, что ты сражался с лордом Дерфелем Кадарном, сыном Эллы, и проиграл, – промолвил я и отошел.

Лиова остался стоять, порез сочился кровью. Толпа разразилась восторженными воплями. Странные все же существа люди. То они требуют моей смерти, а то громко восхваляют меня за то, что я пощадил их защитника. Я забрал брошь Кайнвин, подхватил щит, обернулся к отцу.

– Я привез тебе привет от Эрке, о король, – промолвил я.

– И я ему рад, лорд Дерфель, – отозвался Элла, – очень рад.

Король жестом указал на место слева от себя, где еще недавно сидел один из его сыновей. Вот так я присоединился к врагам Артура за высоким столом. И попировал всласть.

Когда пир закончился, Элла увел меня в свои покои сразу за возвышением. Комната была просторная, с высокими сводами, посреди нее пылал очаг, а под торцевой стеной возвышалось ложе из шкур. Элла закрыл дверь, загодя выставив в коридоре стражу, затем жестом пригласил меня присесть на деревянный сундук у стены, а сам отошел в дальний конец спальни, приспустил штаны и помочился в сточное отверстие в деревянном полу.

– Лиова быстр, – отметил он, отливая.

– Это верно.

– Я думал, он тебя одолеет.

– Не настолько он быстр, – возразил я, – или, может, выпитый эль на нем сказался. А теперь сплюнь туда.

– Куда сплюнуть? – не понял отец.

– В мочу. Чтобы отвести зло.

– Моим богам дела нет ни до мочи, ни до плевков, Дерфель, – усмехнулся он. Элла пригласил в комнату двоих сыновей, и теперь эти двое, Хротгар и Кюрнинг, с любопытством наблюдали за мной. – Ну так что за послание шлет Артур? – осведомился король.

– А зачем бы ему что-то слать?

– Да потому, что иначе ты бы сюда не приехал. Ты что, думаешь, тебя дурень набитый на свет породил? Ну так чего Артуру занадобилось? Нет, не отвечай, дай я сам догадаюсь. – Элла затянул завязки штанов, отошел от дыры и уселся в единственное кресло в комнате – римское, с подлокотниками, из черного дерева, инкрустированного слоновой костью, хотя фрагменты узора по большей части давно осыпались. – Он предложит мне в залог землю, если я нападу на Кердика в будущем году, верно?

– Да, господин.

– Так мой ответ – нет, – проворчал Элла. – Он сулит мне то, что и без того принадлежит мне! И что это за предложение?

– Бессрочный мир, о король, – сказал я.

Элла улыбнулся:

– Когда человек обещает что-то на веки вечные, он играет с правдой. Вечного ничего не бывает, мой мальчик, ничего. На будущий год мои копья выступят заодно с Кердиком, так Артуру и скажи. – Он рассмеялся. – Ты даром потратил время, Дерфель, но я рад, что ты приехал. Завтра мы потолкуем об Эрке. Тебе нужна женщина на ночь?

– Нет, о король.

– Твоя принцесса ничего не узнает, – поддразнил он.

– Нет, о король.

– И он еще зовет себя моим сыном! – расхохотался Элла, а вслед за ним засмеялись и его сыновья.

Оба высокие, статные; волосы потемнее моих, но, думается, на меня они походили изрядно, а еще подозревал я, что их пригласили в покои не просто так, а в свидетели разговора – дабы они передали остальным саксонским вождям, что от предложения Элла отказался наотрез.