Экономист на диване: экономическая наука и повседневная жизнь - [89]

История Лукаса предполагает, что людей заставляет выходить на работу не инфляция сама по себе, а непредвиденная инфляция. В его истории, полностью предсказуемая инфляции не оказывает влияния ни на чье поведение. История (весьма схематичная) современной макроэкономики выглядела бы так: инфляция вводит в заблуждение рабочих, которые соглашаются на предлагаемые рабочие места, и работодателей, которые нанимают больше рабочих. Государство замечает, что инфляция всегда сопровождается высокой занятостью и решает извлечь выгоду из этой закономерности, систематически манипулируя темпами инфляции. Работники и работодатели быстро замечают, чем занимается государство, и их уже не удается ввести в заблуждение. Корреляция между инфляцией и безработицей рушится именно потому, что государство старается ее использовать.

Поясню аналогию. В истории о футболе не было никакой разницы между четвертыми попытками и последними попытками. Если экономист А заявляет, что «команды выбивают мяч только во время четвертой попытки», а экономист Б заявляет, что «команды выбивают мяч только во время последней попытки», то имеющиеся исторические данные не позволяют провести различие между этими гипотезами. Все, что подтверждает теорию экономиста А, подтвердит и теорию экономиста Б, и наоборот. Обе теории позволяют делать одинаково точные предсказания, но только до тех пор, пока правила остаются неизменными. После того как правила изменятся, когда последней попыткой станет третья вместо четвертой, то одна теория по-прежнему будет верной, тогда как другая окажется совершенно ошибочной.

В истории с кукурузными хлопьями не было разницы между купленными кукурузными хлопьями и съеденными кукурузными хлопьями. Если экономист А заявляет что «каждая семья ежемесячно покупает две коробки кукурузных хлопьев», а экономист Б заявляет, что «каждая семья ежемесячно съедает две коробки кукурузных хлопьев», то имеющиеся исторические данные не позволяют провести различие между этими гипотезами. Все, что подтверждает теорию экономиста А, подтвердит и теорию экономиста Б, и наоборот. Обе теории позволяют делать одинаково точные предсказания, но только до тех пор, пока правила остаются неизменными. Но после того, как правила изменятся, когда правительство начнет предоставлять каждой семье две коробки кукурузных хлопьев сверх того, что семьи покупают себе сами, одна теория по-прежнему будет верной, тогда как другая окажется совершенно ошибочной.

В течение двух десятилетий после Второй мировой войны колебания темпов инфляции во многом были непредвиденными. Не делалось никакого различия между инфляцией и непредвиденной инфляцией. Если экономист А заявляет, что инфляция побуждает людей выходить на работу, а экономист Б заявляет, что непредвиденная инфляция побуждает людей выходить на работу, то имеющиеся исторические данные не позволяют провести различие между этими гипотезами. Все, что подтверждает теорию экономиста А, подтвердит и теорию экономиста Б, и наоборот. Обе теории позволяют делать одинаково точные предсказания, но только до тех пор, пока правила остаются неизменными. Но после того, как правила изменятся, когда государство систематически начнет манипулировать темпами инфляции предсказуемым образом, то одна теория по-прежнему будет верной, тогда как другая окажется совершенно ошибочной.

Если руководствоваться только лишь историей, то легко предсказать поведение человека в неких неизменных условиях; предсказание же поведения человека в меняющихся условиях невозможно. Летом в Нью-Йорке я беру на работу зонт, если с утра небо затянуто серыми облаками. Если бы вы понаблюдали за мной какое-то время, то, вероятно, обратили бы внимание на эту закономерность поведения и могли бы верно предсказать, когда я собираюсь брать зонт. Но летом в Колорадо я никогда не беру на работу зонт, поскольку практически уверен, что регулярная послеобеденная гроза закончится перед тем, как я уйду с работы в 5:00. Переместите меня в Колорадо — и от ваших предсказаний ничего не останется[50].

Экономист, который понимает, почему команды выбивают мяч, знает, что произойдет в случае изменения правил; экономист, который понимает, почему люди покупают кукурузные хлопья, знает, что случится, если снабжать людей ими бесплатно; экономист, который понимает, почему люди принимают определенные предложения работы, знает, что случится, если манипулировать темпом инфляции; и экономист, который понимает, почему я ношу с собой зонт, знает, что случится, если я переберусь в пустыню. Чтобы понять поведение, экономисты должны рассказывать истории — истории, подобные рассказу о безработном рабочем или саге о кафе-мороженом — и больше заботиться о том, насколько они правдоподобны и как можно рассказать еще лучшие истории.

Многих экономистов не устраивают истории Лукаса, и они задают каверзные вопросы, наподобие следующего: «Почему хозяин кафе-мороженого не может узнать темп инфляции из Wall Street Journal, прежде чем начать серьезное расширение бизнеса?» В ответ Лукас и другие разработали еще более сложные версии первоначальной истории, а также множество конкурирующих историй.