Экономика каменного века - [52]
Математическое обоснование недопроизводства в этой деревне очевидно. Если некоторые группы работают с интенсивностью, превышающей среднюю, то другие работают с интенсивностью, настолько не дотягивающей до средней, что на выходе продукции общий баланс оказывается слегка отрицательным. Это соотношение неслучайно. НапроДомашний способ производства: интенсификация производства тив, профиль производства в целом следует рассматривать в качестве проекции интегрированной социальной системы, отражающей как среднюю норму интенсивности домашнего труда, так и наклонную прямую практической интенсивности, как показатели недопроизводства домашней экономики, так и показатели избыточности в ней. Пониженная производительность в одних домах не является независимой от избыточного труда других домов. В действительности (насколько позволяет судить имеющаяся информация), неудачи домашней экономики можно приписать действию внешних по отношению к организации производства факторов: болезней, смертей, европейского влияния. Тем не менее, рассмотрение этих неудач в отрыве от успехов может создать ложное впечатление, что некоторые семьи просто оказываются неспособными достигнуть успехов по причинам, целиком зависящим от них самих. Отдельные семьи могли не делать успехов именно потому, что заранее была очевидна возможность жить за чужой счет. И даже недопроизводство из-за непредсказуемых обстоятельств оказывается приемлемым для общества; оно терпимо по отношению к ослабленным домохозяйствам благодаря избыточной интенсивности труда других, которая обладала самостоятельной динамикой, как бы рассчитанной на предупреждение трагедий домашнего производства вследствие тех или иных социальных катаклизмов. На профиле интенсивности, таком как на рис. 3.3, мы имеем дело с распределением вариаций в экономических показателях взаимосвязанных домохозяйств — другими словами, с социальной системой домашнего производства.
ПОТРЕБИТЕЛИ/РАБОТНИК |
1,20 1,25 1,30 1,35 1,40 1,45 1,50 1,55 1,60 1,65 1,70 1,75 1,80 1.85 1,90 1,95 2,00 |
Рисунок 3.3. Деретя Ботунебо, капауку: Различия между домохозяйствами по интгнсивности труда (1955) |
У капауку западной Новой Г винеи иная экономическая система, представляющая весьма отличающуюся модель с гораздо более разработанной стратегией интенсификации. Но капауку имеют и другую политическую систему, способную мобилизовать усилия домашней экономики для накопления продуктов производства, которые могут быть предметом обмена, в первую очередь — свиней и сладкого картофеля. Обмен и перераспределение ценностей у капауку — это основные тактики ведения открытой конкурентной борьбы за престиж (Pospisil 1963).
Выращивание сладкого картофеля — ключевой сектор производства. Капауку в очень большой степени — их свиньи в меньшей — живут благодаря сладкому картофелю. Под него отводится свыше 90% обрабатываемой земли, и семь восьмых трудовых затрат уходят на его культивацию. Тем не менее, различия между домохозяйствами по объему производства сладкого картофеля экстраординарны: восьмимесячный период наблюдений Посписила за 16 домохозяйствами дал десятикратный разброс показателя «производимый продукт/домохозяйство» (табл. 3.4).
И у капауку мы опять-таки можем судить об интенсивности труда только по получаемому продукту. Колонка интенсивности в табл. 3.4 представляет интенсивность в килограммах сладкого картофеля, производимых одним работником — что, возможно, приводит нас к ошибкам, подобным тем, с которыми мы сталкивались, имея дело с соответствующими цифрами для Мазулу, поскольку разные работники затрачивают неодинаковые усилия для получения единицы веса продукции. Более того, я осмелился пересмотреть сделанные этим этнографом подсчеты домашнего потребления, приведя их в большее соответствие с данными, относящимися к другим обществам Меланезии, и принимая потребности взрослой женщины за 0,80 потребностей взрослого мужчины, вместо 0,60 у Посписила — цифры, которую он вывел после беглого изучения традиционной диеты. (Что касается других членов домохозяйств: дети считались за 0,50 потребителя, подростки за 1,00 и старики обоих полов — за 0,80.) Подростки считались за 0,50 работника, следуя практике, принятой этнографом.
Различия в интенсивности домашнего труда компонуются в совершенно отличную модель. При изучении таблицы не обнаруживается отчетливой прямой Чаянова. Но кажущаяся нерегулярность поляризуется или, скорее, раскладывается на две упорядоченные конфигурации, когда вариативные данные по домохозяйствам отражаются графически (рис. 3.3). Все выглядит так, будто деревня капауку делится на две «популяции», каждая из которых имеет отдельную хозяйственную кривую. В одном случае, в какой-то мере соответствующем наклонной Чаянова, интенсивность возрастает с ростом относительного числа потребителей — в то время как в другой «популяции» зависимость обратная. И дело не только в том, что домохозяйства последней весьма производительны на фоне своей трудоспособности, но в том, что группа в целом находится на заметно более высоком уровне, чем домохозяйства первой серии. Но ведь у капауку имеется система «бигменов» классического меланезийского типа (см. ниже «Экономическая интенсивность общественного порядка»), политическая организация, которая обычно поляризует человеческие отношения, способствуя продуктивному процессу: группируя по одну сторону бигменов или будущих бигменов, а также их приверженцев, продукты труда которых бигмены способны гальванизировать, а по другую сторону — тех, кто удовлетворяется восхвалением и живет за счет амбиций других.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.