Экономика каменного века - [40]

Вопрос о значении человеческих трудовых техник не так уж косвенно касается нашего анализа ДСП, как это может показаться. Правильное понимание их роли помогает подстраховать основное теоретическое положение, предлагаемое здесь: в архаических обществах давление социально­политических интересов должно было часто преподносить себя как самая выгодная стратегия экономического развития. Люди являются наиболее гибкой, также как и наиболее важной, стороной отношения «человек/орудие» в примитивном обществе. Примем во внимание, кроме того, этнографические свидетельства недоиспользования: ресурсы часто не полностью осваиваются, но между реальным производством и его возможностями остается значительное пространство для маневра. Большой вопрос: что есть

интенсификация труда? Интенсификация труда — это когда люди начинают работать больше или же это когда больше людей начинают работать? Иными словами, судьба экономики общества решается производственными отношениями, особенно политическими коллизиями, тяжесть давления которых может быть взвалена на экономику домохозяйств.

Но интенсификация труда должна осуществляться диалектически, потому что многие качества ДСП вынуждают его противиться одновременно и давлению политической силы, и расширению производства. Первостепенную значимость имеет свойство экономики домохозяйства удовлетворяться выполнением ею самой устанавливаемой задачи:

обеспечением средств к существованию. ДСП, по-существу, является антиизбыточной системой.

Производство для обеспечения существования

Классическое разграничение между «производством для потребления» (т. е. производством для производителей) и «производством для обмена» оказалось с самого начала существования экономической антропологии — по крайней мере, в англосаксонских странах — похороненным на кладбище допотопных понятий. Правда, Турнвальд принимал и использовал эти понятия, чтобы отделить примитивные экономики от современных денежных (Thurnwald, 1932). И ничто не могло предотвратить их воскрешения в различных этнографических контекстах (см. выше: «Недоиспользование рабочей силы»). Но, когда Малиновский (Malinowski, 1921) ввел понятие «племенной экономики», противопоставив его (отчасти) «независимой домашней экономи­ке» Бюхера (Blicher, 1907), представление о производстве для потребления получило эффектную отставку прежде, чем был исчерпан его теоретический потенциал.

Возможно, дело было в том, что «производство для потребления» или «независимая домашняя экономика» могут толковаться двумя различными способами, один из которых показал свою несостоятельность, а другой поэтому остался преимущественно в пренебрежении. Приведенные выше формулировки как бы предполагают состояние домашней автаркии, что нереально для производящих ячеек любого общества. Домохозяйства в примитивных общинах обычно не являются самодостаточными, т. е. производящими все, в чем они нуждаются, и нуждающимися во всем, что они производят. Непременно существует обмен. Даже помимо того, что люди регулярно дарят и получают подарки, повинуясь непреложным обязательствам, они также часто работают ради откровенно утилитарного обмена ценностями, посредством которого приобретают все, что им нужно.

Но все же остается «что им нужно»: и обмен, и потребление ориентированы здесь на обеспечение существования, а не на получение прибылей. Вот это и есть второе истолкование классических разграничений, и оно более фундаментально; оно более фундаментально, чем определенно: обмен есть отношение производителя к процессу производства. Это не просто «производство для потребления», это производство потребительских ценностей (даже если они обретаются через акты обмена) — в проти­воположность производству меновых стоимостей. В таком прочтении ДСП находит себе место среди уже имеющихся категорий экономической истории. Даже и при существовании обмена домашний способ приходится кузеном марксовому «простому циркулированию товаров», а таким образом, и прославленной формуле «Т-[58]Д-»Т'»: изготовление предметов для продажи на рынке с целью получения необходимых средств (Д, денег) для приобретения других, особых предметов (Т', товаров). «Простое циркулирование», конечно, категория, которая в большей мере относится к крестьянским, чем к примитивным экономикам. Но, подобно крестьянам, люди примитивной культуры остаются постоянными в своем стремлении потреблять ценности и ориентированными на обмен в интересах потребления, а значит, и на производство в интересах обеспечения средств к существованию. И в этом отношении и тем и другим исторически противостоит буржуазный предприниматель с его интересом к меновой стоимости.

У капиталистического процесса иные отправные пункты и иные расчеты. «Общая формула капитала» представляет превращение данной суммы денег в большую через посредство товара: Д-»Т—Д', задействование рабочей силы и физических средств для изготовления товара, продажа которого дает возможно более высокую отдачу на первоначальный капитал. Жизнеобеспечение и прибыль, «производство для потребления» и «производство для обмена» имеют, таким образом, противоположные конечные цели — и соответственно связаны с глубоко отличными интенсивностями производства. Ведь одна экономическая система ставит определенные и ограниченные задачи, в то время как другая преследует неопределенную цель «как можно больше». Здесь различие в качестве, так же как и в количестве: в качестве — в первую очередь. Производство для жизнеобеспечения предполагает не только скромную квоту хороших вещей, но — именно вещей