Экономика каменного века - [275]

В.6. Пилага — Щедрость не стартовый механизм, а механизм поддержания ранга.

5. В таблицах Генри (Henry, 1961, pp. 194, 197, 214) именно вождь дает больше ценностей (и большему числу людей), чем кто-либо еще. По этому поводу Генри комментирует: «Можно... заметить,

]]]

^лИТО ни в коом случа» вклад любой Другой семьи в благосостояние каждой семьи не равен "И не превышает вклада его (т. с. вождя) семьи. Практически, № 28 (вождь) один обеспечи-' Чет 36°/о всех поступлений, т. е. пищи, получаемой каждой семьей. Таким образом, роль ' вождя и его семьи в обществе пилага состоит в поддержке остальных. Вождь и его семья становятся объединяющим фактором в деревне. Именно в этом значении используются ни-менования „отец" для вождя и „дети" для жителей деревни... Положение вождя накладывает тяжелое бремя, невзирая на присущий этому положению „престиж". Все люди — его дети (кокотепи) , за которых он ответствен. Отсюда и другое определение, применяемое К вождю, — салиараник, что значит „тот, кому очень тяжело"» (рр. 214-216).

Приложение С

чания о реципрокности и богатстве

Реципрокность и богатство — Следующие замечания главным образом касаются обществ, уже рассматривавшихся в других контекстах. Цитаты иллюстрируют, в частности, соотношение между степенью обеспеченности и щедростью (генерализованная реципрокность). Здесь важно то, что особенно часто предметом дележа служит пища. Примеры, когда пищей делятся с теми, кто нуждается, но не является при этом «социально близ-ь. ким», т. е. с теми людьми, которые в обычных обстоятельствах должны были бы быть 1л партнерами по сбалансированному обмену, — такие примеры хорошо подкрепляют основные положения настоящего раздела книги. '

Охотники и собиратели

Андаманцы — «Выше было указано, что вся пища является личной собственностью, принадлежащей тому мужчине или той женщине, которые добыли ее. От любого человека, имеющего пищу, ожидается, однако, что он даст ее тому, у кого ее нет... В результате такого обычая вся добытая пища распределяется поровну по всему лагерю...»(Raddiffe-Bmwn, 1948, р. 43).

бушмены — «Пища, будь то растительная или животная, и вода также являются личной собственностью и принадлежат человеку, который их добыл. От любого человека, имеющего пищу, однако, ожидается, что он даст ее тем, у кого ее нет... В результате почти вся добытая пища распределяется поровну по всему лагерю» ^^арега, 1930, р. 148). Сравните две последние цитаты! Это крайне редкий случай в антропологии, — и он наполняет любого смиренным благоговением,— открыть великий естественный закон. И в самом деле, опущенные части в этих цитатах указывают на некоторое различие в манере распределения. Старший женатый мужчина у андаманцев поделится пищей после того, как оставит достаточное ее количество для своей семьи; более молодой предоставляет стар­шему право разделить мясо убитых свиней (см. также Raddiffe-Bгown, 1948, рр. 37-38, 41;

Man, n. d„ pp. 129,143 прим. б). Тот, кто убивает на охоте животное, должен у бушменов,

согласно Шапера, раздать его.

Ленивым или беспомощным у андаманцев все равно дают пищу, невзирая на вероятность того, или даже уверенность в том, что ничего не будет получено взамен (Radcliffe-Brown, 1948, р. 60; Man, п. d., p. 26). Ленивый охотник у бушменов питается плохо; калеку же оставляют все, кроме ближайших родственников (Thomas, 1959, pp. 157, 246; см. также Marshall, 1961, относительно раздела у бушменов).

233

Экономик! KiMtHHoro гка

C.1.

3

C.1.

4

C.1.

5

Эскимосы — Аляскинский охотник на тюленя часто вынужден просить мяса у других, оси бенно в голодные зимние месяцы, и ему редко отказывают (Spencer, 1959, pp. 59,148-149). «В периоды нехватки пищи именно удачливый охотник порой оставался голодным, так как в своей щедрости раздавал все, что попадало в его руки» (р. 164). Примечательны обязанности удачливого человека по отношению к тем на стоянке, кто не был родней: «Щедрость была первейшей добродетелью, и ни один человек не мог пренебрегать этим, не рискуя снискать репутацию скупца. Таким образом, любой член сообщества, будь он жителем внутренних районов или побережья, мог обратиться за помощью к богатому человеку и никогда не получал отказа. Случалось так, что богатые люди были вынуждены поддерживать всю группу в тяжелые времена. Обязанность помогать здесь также распро странялась и на неродных» (р. 153; предположительно, эти неродственники в иные времена могли быть партнерами по

сбалансированному обмену, как на «аукционе» — см. А.1.7). Ленивые люди пользуются добротой охотника и не выполняют необходимых реципрокаций, даже если у них есть собственные накопления» (pp. 164-165; см. также pp. 345-351, 156-157 по поводу ни к чему не обязывающих подарков, когда бедный остается в материальном выигрыше).

Обычно у эскимосов крупная добыча является «общей собственностью», хотя добыча поменьше таковой не является; но в любом случае охотник, возможно, пригласит соседей по стоянке на трапезу (Rink, 1875, р. 28 и след.; Birket-Smith, 1959, р. 146; см. также Boas, 1884-85,pp.562,574,582; Weyer, 1932, pp. 184-186).

В контексте экономического поведения во время общего дефицита интересно замечание Спенсера о реакции эскимосов Аляски на Великую депрессию 1930-х годов. «В большей степени, чем в благополучные времена, похоже, у сообщества развивается чувство внутригрупповой солидарности. Те, кто преуспевал на охоте, были, согласно обычаю, обязаны делиться добытым — тюленями, моржами, оленями-карибу и др. — с менее удачли­выми членами сообщества. Но это дележ между неродственниками. Однако экономические обстоятельства тяжелого периода способствовали и укреплению аборигенной семьи как института взаимопомощи. Семьи трудились совместно и наращивали усилия на благо общества. Возврат к традиционным местным эталонам взаимопомощи и кооперации в период экономического кризиса, похоже, придал эскимосской семье силу, которую она до сих пор не утратила. А вот взаимопомощь между неродственниками, как можно было убедиться, имеет тенденцию приходить в упадок при притоке в сообщество новых материальных средств» (Spencer, 1959, pp. 361-