Экономика каменного века - [267]
(3) различные факторы препятствуют равному распределению: (а)
различия в генеалогических связях, (в) различия в обязательствах, которые разные члены домохозяйства имеют по отношению к людям, не входящим в это домохозяйство; (с) степень стабильности резидентной модели, (d) нужды тех, кто на иждивении, (е) матримониальные расчеты, (f) страх перед шаманами и (д) особые пищевые табу; (4) когда соединяются такие факторы как стабильное совместное проживание и близкие генеалогические связи, наблюдается высшая степень взаимообмена продуктами между соответствующими семьями» (с. 207). Схема
секторального раздела пищи дана на следующей диаграмме (составленной на основании таблицы IV: Henry, p. 210). Вторая часть деревни, для которой у Генри нет такого количества записей — потому что ее люди большей частью отсутствовали (бродили в лесу), — не проявляет той же тенденции (также таблица IV). На диаграмме вторая колонка в трех случаях из четырех шире первой — больше дележа в деревне, чем в домохозяйствах. Но эта часть деревни несравнима с первой (сведенной выше в таблицу), потому что в первом случае люди были «более тесно интегрированы [т. е. прочнее связаны между собой], чем люди на другом конце деревни. Поэтому многое из того, что принимает форму дистрибуции, передачи продукта от производителя другому лицу, в части деревни № 28 [представленной в таблице ниже], выступает в форме совместного потребления в части деревни № 14. Отсюда — процент продукта, розданного людьми части № 14 внутри секции... кажется низким, тогда как процент того, что распределялось в других секциях, кажется высоким» (с. 211; выделено самим Генри). Так как Генри не считает совместное потребление пищи разными семьями одного «домохозяйства» дележом пищи, это кажущееся исключение из правила можно не принимать во внимание.
Семья | Процентное | выражение | ||
в | собственном | в других домо- с | чужими | |
I | 72 | 18 | 10 | |
II | 43 | 0 | 7 | |
III | 81 | 16 | 3 | |
IV | 55 | 34 | 11 |
'Приложение А
Нуэры — Интенсивный дележ пищей, гостеприимство и другие проявления генерализо-ванной реципрокности в небольших территориальных группах нуэров (секции деревни, наподобие хуторов) и лагерях пастухов (Evans-Pritchard, 1940, pp. 21, 84-85, 91, 183;
1956, pp. 2,131-132; Howell, 1954, p. 201). Не такой обильный обмен во внутриплемен-ном (за пределами деревни) секторе, за исключением инструментальных трансакций, оперирующих с брачными выкупами или, скажем, урегулированием вендетты (по самой своей природе они сбалансированы — как любые компенсации). Нуэры особо отличают внутреннюю реципрокность от торговли с арабами: трансакции последней имеют прямой характер, т. е. временной разрыв между ними отсутствует (Evans-Pritchard, 1956, pp. 223 и след.). Отношения с соседними племенами, особенно с динка, однозначно грабительские, выражающиеся в стремлении захватить добычу и территории.
Банту Сев. Кавирондо — Ярко проявляющееся неформальное гостеприимство среди соседей. Сбалансированный обмен касается, главным образом, предметов длительного пользования, которые вымениваются непосредственно у мастеров-изготовителей, при этом условия наиболее благоприятны для соседей — членов своего клана; для человека из своего клана, который не является соседом, цены выше, наиболее же они высоки для чужих (Wagner, 1956, р. 161-162).
Чукчи — На стойбищах чукчей зафиксированы многочисленные акты щедрости и оказания помощи (см. цитаты в Sahlins, I960). Типичны, в то же время, кражи оленей из стад других стойбищ (Bogoras, 1904-09, р. 49). Торговля между прибрежными (охотниками на морского зверя) и еденными чукчами, а также какая-то торговля чукчей с людьми, жившими по ту сторону Берингова пролива, была, видимо, более или менее сбалансирована;
часть трансакций производилась в полном молчании, и всегда заметно было взаимное недоверие (Bogoras, 1904-09, pp. 53, 95-96).
Tue — Явная дифференциация, по крайней мере между внешней («рыночной») и внутренней сферами. «Рынок» отличается от нескольких разновидностей дарообмена: последний подразумевает «отношения между двумя сторонами, проявляющими постоянство и теплоту, не присущие „рынку", а отсюда следует, что хотя подарок будет отдарен только спустя какое-то время, нехорошо открыто спорить и торговаться» (Bohannan, 1955, р. 60). «Рынок» — это конкуренция и эксплуатация. «Фактически, наличие родственных отношений делает невозможным „хороший рынок": людям не нравится продавать родственникам, так как это плохо — просить с родственника столь же высокую плату, какую можно спросить с чужого» (р. 60).
Бемба — Централизованная система реципрокностей (вождеская редистрибуция, аналогичная полинезийской) является основной частью большой экономики; очень ограниченный сектор межплеменного обмена (Richards, 1961, р. 221 и след.). Различные обязанности по отношению к близким родственникам, в зависимости от типа родства (pp. 188 и след.). Помимо гостеприимства, оказываемого родственникам, вождям и, в наши дни, чужакам, дележ пищи исконно ограничивался узким кругом близких родственников — но, видимо, в трудные времена этот круг расширялся (pp. 108-109,136 и след., 178-182,186, 202-203). Внедренные извне деньги не слишком используются при внутренних обменах, но когда это происходит, «люди, покупающие у родственников, платят меньше, чем по нормальному тарифу, и обычно к трансакции прибавляют некоторые услуги» (р. 220). «...Я часто видел, как женщины, прослышав о том, что кто- то из старших
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.