Экономика без догм: Как США создают новый экономический порядок - [50]

Важнейшими вызовами в ближайшее время выглядят два момента.

С точки зрения самóй новой финансовой системы и ее устойчивого функционирования наиболее интригующим является вопрос о том, опустятся ли процентные ставки в ближайшие годы до устойчиво отрицательных величин. Это могло бы стать важнейшим экономическим событием XXI в., так как, с одной стороны, практически сняло бы напряженность, связанную с ростом номинальных показателей государственного долга, а с другой стороны — привело бы финансовую систему в соответствие с той «новой экономикой», которая по мере технологического прогресса будет и далее понижать стоимость наиболее массово производимой продукции. Сегодня одним из важнейших вызовов «новой экономики» является распространение бесплатных благ и появление товаров с непривычно высокими сроками службы (например, электромобилей или солнечных батарей), которые потребуют дополнительных инструментов стимулирования спроса, помочь чему могут, в частности, отрицательные ставки.

С точки зрения глобальной экономики следует ожидать усиления раскола мира даже уже не столько на индустриальный и постиндустриальный миры (сами развитые страны, скорее всего, преодолеют тренд к деиндустриализации), сколько на пространства, в которых действуют новая и традиционная финансовые системы. «Дедолларизация», которой многие сегодня так хотят достичь, вполне может стать реальностью — но не потому, что мировой периферии не нужны будут западные финансовые инструменты, а потому, что западные державы смогут обходиться без «колониальных» товаров и услуг. Будет очень интересно увидеть, в какой мере периферийные страны смогут сохранять устойчивость своих финансовых систем без их «прикрепленности» к западным; удастся ли им перейти к вынужденной свободной конвертации своих валют и какие последствия это будет иметь. Не следует забывать, что мировое доминирование доллара сложилось в 1960–1980-х гг. именно по причине его роли на долговом рынке, в то время как большинство нынешних оппонентов Америки стремятся максимально ограничить свои внешние заимствования.

Фундаментальным следствием финансовой революции последних десятилетий, вероятнее всего, станет изменение характера глобализации. Возможности неистощимого финансирования внутренних программ развития будут стимулировать переход к возобновляемым источникам энергии, развитие новых производств и создание дополнительных рабочих мест в развитых странах. Пресловутая Chimerica, игравшая исключительную роль в переходный период, утратит свою актуальность. Западный мир сконцентрируется на проецировании на остальную часть планеты своих ценностей и смыслов, соединяя мир стандартами сотовой связи, операционными системами, новыми средствами коммуникациями, социальными сетями, хранением баз данных в своих юрисдикциях. Китай и страны, которые будут все более зависеть от него как поставщики сырья и рынки сбыта, скорее всего, станут опираться на доступность и распространенность производимых им материальных благ. Таким образом, глобализация распадется на «информационно-смысловую» и «материальную», причем вторая будет постоянно сталкиваться с проблемами, обусловленными сокращающимися доходами сырьевых экономик и необходимостью поддерживать высокий уровень инвестирования — все это будет способствовать тому, что кредитные пузыри в XXI в. мягко переместятся из развитого мира в развивающийся. Долгосрочным итогом данного тренда мне видятся серьезные хозяйственные трудности тех периферийных стран, которые попытаются (или будут вынуждены) создать альтернативную Западу хозяйственную систему на основе имеющихся у них архаичных финансовых институтов.

Конечно, история, как бы кто ни трактовал этот термин, не закончится и с созданием «новой экономики» — как не закончилась она ни в XIX, ни в ХХ в. Процесс конкуренции между государствами, обществами, и народами не прекратится. Просто если на протяжении многих столетий в основе его лежала военная сила, природные и людские ресурсы, а также территории, то в перспективе конкурировать будут образы жизни, системы управления и морально-этические доктрины. Экономическая конкуренция в ее относительно «чистом» виде, воплощением которой и была эпоха 1970–2020 гг., постепенно уйдет в историю по мере того, как развитым странам перестанет требоваться доказывать свое экономическое превосходство над периферийными. Значение последнего полувека в истории международных финансов обусловлено, на мой взгляд, прежде всего тем, что случившиеся в течение этого времени события привели мировую экономику от состояния относительного единообразия через различные формы взаимной зависимости к условиям, позволяющим организовываться на различных основаниях и существовать как бы в одном пространственном и временнóм, но в разных смысловом и ценностном измерениях. Человечество оставляет в прошлом эпоху великих экономических «уравнителей» — массового индустриального производства и унифицированных финансовых систем — и в который уже раз вступает на неизведанный и труднопредсказуемый путь.

Заключение

Многие экономисты вспоминают Ж.-Б. Кольбера, генерального контролера финансов и главного министра Франции при Людовике XIV, который, занимая на протяжении многих лет должность государственного секретаря по делам флота, в 1669 г. приказал засадить дубовыми лесами значительные площади. Когда почти через 200 лет деревья выросли, военные корабли уже давно строились из металла. Эта история, во многом, конечно, содержащая изрядную долю преувеличения, всегда пересказывается с иронией, служа примером того, что зачастую даже скрупулезно выстроенные планы не достигают своей цели714. Мне она вспомнилась скорее потому, что сегодня политики и эксперты чуть ли не каждый день говорят то о «теориях заговора», то о «мировой закулисе», а то и о «глобальном правительстве», которое решает основные вопросы мироздания, в то время как официальные власти различных стран представляют собой не более чем ширму.