Экономические провалы - [72]

Все вышеизложенные соображения заключим знаменательными словами графа Канкрина, сказанными в 40-х годах: "Меня упрекают, - сказал граф, - за то, что северным винокурам я прибавляю несколько миллионов рублей в год против цен, назначаемых заводчикам черноземной полосы. Это говорит незнание дела: ведь я делаю прибавку не заводчикам, а земле, чтобы не оставить ее без удобрения, а иначе содержание массы нищих будет стоить гораздо дороже этой прибавки". Ныне наступила пора, доказывающая государственную дальнозоркость графа Канкрина.

В. Кокорев

15 февраля 1883 г

МЫСЛИ РУССКОГО, ПОРОЖДЕННЫЕ РЕЧЬЮ КНЯЗЯ БИСМАРКА

Речь князя Бисмарка справедливее будет назвать очерком политических событий со дня образования Германской империи. Читая эту речь, невольно погружаешься в глубокое раздумье, во время которого внутренний голос твердит: какое мировое произведение! Какое замечательное проявление ума и твердой воли, устремленных на возвеличение своего отечества! Какое смелое сочетание слова с делом!

Слово великого патриота гласит, что созданная в его время Германская империя требует твердой охраны своих границ для упрочения и развития роста на многие годы, и дабы слово это не было бесплодным звуком, следует и самое дело: на западной и восточной границах Германии выставлено по миллиону войск. Таким образом - мост мира сразу поставлен на двух твердых устоях: один - в виде двухмиллионной армии, а другой - в виде также двухмиллионного резерва. Великий патриот своего отечества, соединяя свое слою с делом, не остановился перед неимоверною трудностью предположенной задачи - достижения мира. Трудность состояла в решимости одну десятую часть германского населения поставить под ружье и не задуматься над потребными на это миллиардными расходами. Но и этого мало: громадные военные силы Германии увеличены еще союзами с Австро-Венгрией и Италией. Воздадим дань удивления глубокой попечительности Бисмарка об охране своего отечества, устраиваемой не в то время, когда беда на носу, а при первом ощущении самых слабых и едва заметных противодействующих дуновений.

За силою фактов нет надобности заглядывать в наши старые счеты с Пруссией; их надо предать вечному забвению, не затемняя разбором прежней путаницы ясность настоящего положения. Станем лицом к лицу к событиям, преобразившим скромную Пруссию в обширную Германскую империю, составляющую теперь среди европейского материка силу, решающую вопросы о мире или войне. Что же нам выгоднее: помочь ли этой силе возрастать под сенью мира и тишины или колебать ее разными противодействиями? Некоторые, конечно, скажут - колебать; но ведь это невозможно, не втягивая себя в европейскую войну, которая повлечет за собою кровопролитие и денежные разорения. Многие скажут: худой мир лучше доброй ссоры. Среди этих кратких соображений весы рассудительности сами собой склоняются на мир, с удалением всех поводов (вроде пустословного дружелюбия с Францией), могущих его нарушить.

Наши права на равный раздел с Германией политического значения давно потеряны, и все сроки для получения этого значения пропущены. Что значит Бисмарк при определении в одном слове его цельного значения? Бисмарк - это дальнозоркость ума. А разве в этом смысле фельдмаршал князь Барятинский, убеждавший участвовать в прусско-австрийской войне в 1866 г., не был дальнозорким Бисмарком? Разница в том, что Бисмарка слушали и слушались, а Барятинского отвергали и отрицали. Если бы голос Барятинского был в свое время обращен в дело, тогда бы речи Бисмарка, по меньшей мере, были предварительно присылаемы на рассмотрение в Зимний дворец. Все это произошло оттого, что между Бисмарком и верховным вождем Германии не было никакого разделяющего пространства, а между Барятинским и Александром II лежало наслоение формальностей, соединенное с вмешательством в дело других недальнозорких и нерешительных лиц.

Положим, что дальнозоркость Барятинского, заявленная им в 1866 г., была единичная, т.е. принадлежащая только ему, но у нас было множество и таких случаев, что дальнозоркость целых масс не удостаивалась никакого внимания. Множество дворян, купцов и крестьян говорили в 60-х годах: "кредитуйтесь дома у себя, не ходите за деньгами в чужие земли". А мы действиями и словами что ответили? "Вы глупы, не понимаете мудрой финансовой системы, и ваше дело не рассуждать, а выплачивать все те займы, которые насчет ваш будут сделаны за границей". Что же из всего этого вышло? Вышло то, что наше экономическое сражение давно уже проиграно и мы находимся в полном экономическом плену, так что и многотрудное сведение бюджета на 1888 г. без дефицита, стоившее министру финансов необыкновенных усилий, ни к чему не повело и наш плен, т.е. наша несостоятельность, не только не уменьшился, но еще более увеличился и принял самое угнетательное положение. Европе, конечно, нет расчета выпускать нас из экономического плена, ее интересы требуют, чтобы держать нас в тисках.

Но теперь, находясь под давлением тисков, выразим, по крайней мере, чувства признательности всем тем многочисленным чисто русским людям, которые предвидели бедствия России от внешних долгов и которые по своей дальнозоркости могли бы спасти Россию от экономического расстройства.