Экономическая история - [137]

Конкретные мероприятия по ускорению были предложены группой экономистов под руководством академика А.Г. Аганбегяна[165]. Новая, очередная модернизация народного хозяйства требовала колоссальных средств. В одну лишь реконструкцию и техническое перевооружение производства, без учета расходов на реформы системы управления, подготовку кадров и т. д., планировалось вложить 200 млрд руб.

Другим компонентом «курса на ускорение» явилась политика активизации «человеческого фактора» на основе внедрения нового стиля руководства (дебюрократизация), борьбы с алкоголизмом. Началась реорганизация отдельных звеньев системы управления народным хозяйством, сводившаяся к ликвидации одних и созданию других ведомств, что сопровождалось широкой кампанией по обновлению и омоложению кадров. В перечисленных составляющих «курса на ускорение» без труда угадывался традиционный стиль руководства командно-административной системы.

Вместе с тем появились и новые противоречивые элементы, не укладывавшиеся в традиционную схему. Так, например, в 1986 г. по инициативе партии была развернута популистская кампания по борьбе с «нетрудовыми доходами», призванная объяснить гражданам СССР причины дестабилизации рынка потребительских товаров, а также втиснуть хозяйственную инициативу в жесткие рамки социалистической законности. Однако в том же году был принят Закон СССР от 19 ноября 1986 г. «Об индивидуальной трудовой деятельности», который с многочисленными оговорками легализовал частное предпринимательство.

Непоследовательность, противоречивость мероприятий горбачевского курса свидетельствовали об отсутствии стройной программы реформ, а также о мощном сопротивлении новациям со стороны консервативной части партийно-бюрократического аппарата. К началу реформ он насчитывал 18 млн человек, на содержание которых расходовалось свыше 40 млрд руб.

Неудивительно, что положительный эффект от осуществления мероприятий «ускорения» носил исключительно краткосрочный характер. В 1985–1986 годы темпы роста производительности труда в промышленности и строительстве превысили среднегодовые показатели XI пятилетки в 1,3 раза, на железнодорожном транспорте – в 3 раза, росли инвестиции в социальную сферу. Однако антиалкогольная кампания нанесла сильный удар по государственному бюджету, способствовала дальнейшей дестабилизации потребительского рынка. Только за первый 1986 г. антиалкогольной кампании госбюджет недосчитался 9 млрд руб.

Логика преобразований, сопротивление со стороны части номенклатуры наряду со стремлением горбачевского руководства расширить общественную опору реформ сделали приоритетными социально-политические задачи. В январе 1987 г. был провозглашен курс на развитие «гласности» и демократизацию советского общества. Эта политика ослабила влияние консервативной части номенклатуры на ход реформ, расширила социальную базу перестройки.

В июне 1987 г. было принято решение о проведении экономической реформы. В целом ее идеология уходила корнями в косыгинскую реформу 1965 г., но при этом носила более радикальный характер. Главной целью преобразований провозглашался переход от административно-командных методов хозяйственного руководства к экономическим, к режиму регулируемого рынка с социальной ориентацией. Достижение поставленной цели предполагало решение ряда задач:

• расширение самостоятельности предприятий путем их перевода на полный хозрасчет, самофинансирование и частичное «самоуправление»;

• развитие индивидуальной и кооперативной форм собственности;

• привлечение иностранного капитала в форме совместных предприятий;

• реформирование системы ценообразования и финансово-кредитной системы.

В ходе реализации реформы выявилась ее противоречивость, проявились положительные и отрицательные последствия. Так, по Закону СССР от 30 июня 1987 г. «О государственном предприятии (объединении)» предприятия получили право при выполнении государственного заказа относительно самостоятельно планировать свою деятельность на основе прямых контрактов с поставщиками и потребителями, заключать договора с другими предприятиями, выходить на внешний рынок, осуществлять совместную деятельность с иностранными партнерами и т. д.

Однако этот закон не предусматривал изменения формы собственности, что, с одной стороны, не затрагивало основы всевластия административно-командной системы, методы которой, по замыслу реформы, должны были смениться на экономические, а с другой, не создавало рыночных мотиваций, подлинной заинтересованности руководства и коллектива предприятий, остававшихся на положении наемных работников. В то же время ряд положений реформы способствовал некоторому ослаблению централизованного контроля, ослаблял позиции непосредственного руководства предприятия в связи с введением системы выборности директоров.

Данные условия в целом способствовали развитию негативных явлений как на микро-, так и макроуровнях. Например, существенное повышение доли прибыли, оставляемой в распоряжении предприятий, подталкивало их руководство под давлением коллективов на сворачивание инвестиционных программ, направление средств в фонды экономического стимулирования, главным образом на повышение заработной платы. Рост прибыли предприятий при условии сокращения капиталовложений обеспечивался за счет повсеместного завышения цен на продукцию, отказа предприятий от производства низкорентабельной продукции. Подобное положение способствовало ухудшению макроэкономических показателей. На фоне устойчивого роста занятых в промышленном производстве работников происходило «проедание» ресурсов предприятий, что вело к замедлению общих темпов развития производства, нарастанию инфляционных явлений. Развитию инфляции, пока еще в подавленном виде, способствовало и сохранение системы государственных субсидий, несмотря на решительные попытки перевода предприятий в режим самофинансирования.