Эклипс - [3]
Почему последние полгода происходил этот рост? Потому, что он полностью определяется массовой психологией, которая всегда управляла и управляет фондовым рынком. Больше того, этот рост является обязательным фактором первого — предваряющего — этапа кризиса. Подобный рост наблюдался при всех без исключения обвалах рынка в истории — он закономерность, данная в ощущениях.
В период экономических катастроф эта закономерность, вопреки ожиданиям завсегдатаев рунетовских форумов по трейдингу, предопределяется не показателями технического анализа, а все той же массовой психологией, которая в эти периоды поразительным образом дублирует знаменитую «модель Элизабет Кюблер-Росс». Напомню читателям: выдающийся психолог когда-то описала в своей культовой книге «О смерти и умирании» («On Death and Dying») стадии, которые в обязательном порядке проходят пациенты, узнающие о неизлечимости их болезни. Сначала это отрицание («Не может быть! Я же хорошо себя чувствую!»), затем злость («Почему я? Это же несправедливо!»), торговля («Боже, пожалуйста, позволь мне выздороветь, чтобы я мог увидеть, как мои дети поступят в колледж»), депрессия («Я всё равно скоро умру, какое всё теперь имеет значение?») и смирение («Если я не могу победить болезнь, то хотя бы приготовлюсь к достойному уходу»).
Умирающий рынок в точности повторяет эту модель. Не удивительно, что сразу же после первого обвала наступает феерический взлет («отрицание»). В этот период прессу переполняют победные реляции и дурашливый оптимизм: «Худшее позади! Самое ужасное осталось в прошлом!».
Да черта с два! Самое ужасное ещё не начиналось! Не только потому, что второй обвал рынка, который при самом оптимистическом сценарии повторяет первое падение, а в большинстве случаев с лихвой его переигрывает (феномен, известный как testing the bottom), а потому, что в текущей ситуации вообще не принимаются никакие меры по спасению экономики. Ставка федерального фонда давно уже уперлась в пол, рынок растет на чудовищном спекулятивном пузыре, а реальный сектор экономики продолжает сокращаться!
Дошло до того, что о чудовищной диспропорции в оценках рыночной ситуации заговорил в открытую такой «монстр оптимизма» и «провокатор безудержного роста», как Джеймс Креймер. Раньше него о грядущем невиданном обвале уже высказались известные «негативщики»:
• Джорж Сорос:
«Американские потребители перегружены долгами, и банковская система страны практически является банкротом. Соединенным Штатам предстоит выкарабкиваться еще очень долго».
• Нуриэль Рубини, профессор Нью-Йоркского университета, знаменитый безупречными предсказаниями в прошлом:
«Реальная экономика практически не восстанавливается, а рынок продолжает расти. Риск коррекции проявится в тот момент, когда рынок осознает, что восстановление не будет быстрым и, скорее всего, будет напоминать по форме букву U. Это случится в четвертом квартале нынешнего либо в первом квартале следующего года».
Их точку зрения разделяют Майк Гейган, генеральный директор HSBC Holdings Plc, крупнейшего в мире банка (см. мою статью о HSBC в «Бизнес-журнале»); Майкл Куджино, президент Permanent Portfolio Funds; и Джон Лекас, президент Leader Capital («К концу года мы обвалимся до 6300, а к 2011 году — до 4200 пунктов под Dow Jones Industrial»).
Точку поставил Кристофер Уэйлен, управляющий директор Institutional Risk Analytics:
«Почему ликвидность вливается в финансовый сектор? Потому, что реальная экономика умирает и все бросаются в ценные бумаги и облигации — последнее прибежище ликвидности в наши дни. Это очень плохой знак. Банковский сектор сокращался на 300 миллиардов каждый квартал в первом полугодии 2009 года. Это означает, что банки аккумулируют наличные деньги, ожидая новые потери в будущем. При этом реальная экономика сокращается из-за отсутствия кредитов. Инвесторам надлежит подумать обо всем этом, поскольку четвертый квартал в банковской индустрии будет кровавой баней».
Вот такие пироги. Обратите, кстати, внимание: я перечисляю читателям не абы каких статистов, а руководителей фондов, под управлением которых находятся триллионы долларов. Вдобавок все эти люди являются частью системы, они в неё интегрированы, а потому их высказывания должны быть сдержанными по определению. Лично у меня (существующего, слава богу, вне системы!) нет ни малейшего сомнения: в самое ближайшее время произойдет страшный обвал американского фондового рынка, который повлечет за собой коллапс всей экономики и мировой финансовой системы.
Что это означает для читателей «Голубятни» (а в равной мере — и самого Старого Голубятника), обитающих в десятке тысяч километров от эпицентра катастрофы? Увы: ничего хорошего. То есть совсем ничего. Потому что после коллапса в ситуации, когда отсутствуют какие бы то ни было заготовки и альтернативные парадигмы для реанимации, наступит затяжное бездействие. Всё умрет, всё остановится, и никто не будет знать, что делать. Такого мы еще не видели в истории, поэтому и предсказать дальнейшее развитие ситуации не представляется возможным.
Мое частное мнение: на какой-то период утвердится система натурального обмена, которая на протяжении истории всегда была палочкой-выручалочкой маленького человека в критических ситуациях. В этом контексте мои рекомендации остаются точно такими же, какими были год назад («Кубышка, пуск и вылазейка»):
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор благодарит за финансовую помощь в издании «Избранного» в двух томах депутатов Тюменской областной Думы Салмина А. П., Столярова В. А., генерального директора Открытого акционерного общества «Газснаб» Рябкова В. И. Второй том «Избранного» Станислава Ломакина представлен публицистическими, философскими, историческими, педагогическими статьями, опубликованными в разное время в книгах, журналах, научных сборниках. Основные мотивы публицистики – показ контраста между людьми, в период социального расслоения общества, противопоставление чистоты человеческих чувств бездушию и жестокости, где материальные интересы разрушают духовную субстанцию личности.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Осенью 1960 года в престижном женском колледже Рэдклифф — одной из «Семи сестер» Гарварда — открылась не имевшая аналогов в мире стипендиальная программа для… матерей. С этого момента Рэдклифф стал центром развития феминистского искусства и мысли, придав новый импульс движению за эмансипацию женщин в Америке. Книга Мэгги Доэрти рассказывает историю этого уникального проекта. В центре ее внимания — жизнь пяти стипендиаток колледжа, организовавших группу «Эквиваленты»: поэтесс Энн Секстон и Максин Кумин, писательницы Тилли Олсен, художницы Барбары Свон и скульптора Марианны Пинеды.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.