Экклесиология Апостола Павла - [71]

(μένει — 1 Кор. 13:13).⁹⁶ Она — «мать и венец (всех) добродетелей, всеобъемлющая добродетель (συμπεραίωσις των αρετών)».[914]^[915]

Вера также и осуществление (ипостась реальности) ожидаемого и уверенность в невидимом (Евр. 11:1), и поэтому она поддерживает и утверждает христианскую надежду, [916] которая, так же как и вера, полностью христоцен-трична и эсхатологична. Потому что надежда благовест-вования (Кол. 1:23), которой мы спасены (Рим. 8:24), есть

Христос в вас (Кол. 1:27).[917] То есть Иисус Христос — надежда наша (1 Тим. 1:1),[918] и мы, живя надеждой, живем через Христа и во Христе — Боге надежды (Рим. 15:13). Но надежда имеет и пневматологический характер, как говорит апостол: Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом (Тит. 3:5–7). Вся надежда Церкви обращена и направлена к Эсхатологии (Божественной, Богочеловеческой, данной и обещанной нам, но и подаваемой нам во Христе в Церкви, и Духом Утешителем ориентированной), к тому блаженному упованию и явлению Славы — эсхатологической во Второй Парусин — великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа (Тит. 2:13). Когда смерть будет упразднена окончательно, и мы, воскресением во Христе, облечемся в небесное наше жилище (2 Кор. 5:2), и вся тварь с надеждою (= упованием) ожидает откровения сынов Божиих·, таким образом, мы, укрепляемые Духом в немощах наших — телесных и исторических, — спасены в надежде (τή έΛπίδι έσώθημαν)(ΡΗΜ 8:19, 26).

От веры рождается и любовь, как вслед за апостолом Павлом говорит его златоустый благовестник:[919] «Ибо нет пользы от любви без веры; точнее, не может быть любви (без веры)».[920] Конечно, и вера без любви бесполезна, как говорит божественный учитель веры и любви апостол Павел в своем гимне любви (1 Кор. 13:1–3).[921] Поэтому, — замечает святой Златоуст, — апостол «везде соединяет и сближает веру и любовь как некую дивную двоицу!» (ξυνω-ρίδα = чету). [922] По святомуДиадоху, епископу Фотийскому, «большой капитал добродетелей есть в том, что апостол в Послании к Гал. атам (5:6) называет — вера, действующая любовью».[923] О любви Павел говорит во многих местах, а особенно в своем божественном гимне (втором) любви (1 Кор. 13), где он пишет, что любовь больше веры и надежды. [924]

Жизнь во Христе всех Христовых членов, в теле Церкви, состоит в двуединой добродетели любви: любви к Богу и любви к ближнему, которые во Христе становятся одной любовью. Это значит, что любя Христа, мы в действительности любим Бога и ближнего, потому что Христос — и Бог наш, и первый наш ближний, и поэтому христолюбивая, христоцентричная любовь является исполнением обеих заповедей Божиих о любви. [925] «Ибо ничто в такой мере не составляет нашего спасения, — говорит святой Златоуст, — как любовь к Нему», то есть Христу — «Богу любви». [926] Поэтому апостол Павел написал свой первый гимн любви, о любви к Христу: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: “за Тебя умерщвляют нас всякий день; считают нас за овец, обреченных на заклание”. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем (Рим. 8:35–39). [927]

Свое же Первое Послание к Коринфянам, в котором содержится второй гимн любви, то есть любви к ближнему, великий апостол завершает своими известными словами: Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема (1 Кор. 16:22). По словам святого Златоуста, для апостола Павла «ни освобождение от ада, ни обретение Царства (Небесного) — ничто не больше

86

того, чем иметь Христа Возлюбленным и одновременно Любящим (τον Χριστόν έρώμενον έχειν όμοΰ καί εραστήν). [928]

Христоцентричный характер любви апостола Павла (то есть христианской, церковной) ко Христу, выраженной в первом гимне, одновременно и триадологичен, пневматологичен, и экклесиологичен. У апостола Павла любовь Христова и любовь Божия совпадают, и, в сущности, мы имеем одну любовь: любовь Божию, которая во Христе Иисусе, как говорится в самом гимне. Христос является и субъектом и объектом любви, и в Нем открывается вся любовь Бога Отца, Который есть безначальное Начало и Источник Божественной Любви, любящий преимущественно (предвечно и всевечно) Своего Возлюбленного (Еф. 1:6) Единородного Сына, и в Нем, и Его ради — нас. И эта Божия любовь, согласно тому же апостолу, излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5:5). Поэтому она есть и любовь Духа, и любовь в Духе (Рим. 15:30; Кол. 1:8).

Потому что, — добавляет апостол, — Бог дал нам Духа любви (2 Тим. 1:7), Который «внушает нам и любовь к Нему (= Христу = Богу) и ближним».[929] И только эта,

в Духе и отДуха, «чудесная и верная любовь, в то время как другие имеют лишь название любви. Любовь духовная — выше всякой другой любви, она, словно царица, владычествует над своими, и потому блистательнее (их) одета; ничто земное не рождает ее, как ту, — ни привычка, ни благодеяние, ни природа, ни время; она нисходит свыше, с небес… Ибо ничего, воистину ничего, не имеет такой силы как союз Духа» (о́ του Πνεύματος δεσμός).