Экипаж - [37]

Ближе к конечной точке мимо проскакала миноноска, с которой помахали фуражкой и проорали в мегафон:

— Эй, покойнички! Вас уже трижды похоронили, а вы тут, хороняки… Что передать адмиралу?

— Чтобы сухой док для нас зарезервировал. На сабантуй в честь возвращения не претендуем.

— Хе, сабантуй. Не волнуйтесь, драть вас будут качественно. Уже пообещали…

Кобольд недоуменно покосился на кэпа и уточнил:

— Драть только тебя или и мне достанется?

— Ты что, адмирал до гражданских не опускается. Для этого у него в штабе есть специальный отдел. По извращенным связям с общественностью. Так что вазелин — только мне, расслабься.

* * *

По другую сторону соленых вод коменданту эльфийской базы доложили:

— Вчера с дирижабля заметили — в этом квадрате обнаружены мусор на воде и плотик с единственным выжившим. Кочегар с линкора “Триумф”. Откачали, допросили… Остатки эскадры, следовавшие в Элегиум, были уничтожены неизвестной подводной лодкой.

Переварив полученные новости, комендант вылакал литровую бутыль коньяка и застрелился. Он знал, как поступили с назначенными в столице козлами отпущения. Так что теперь пусть неприятности разгребают заместители. А с него хватит.

Без вазелина

На флоте существует добрая традиция: драть подчиненных за промахи и упущения руководства. Ну не себя же идиотом выставлять на всеобщее посмешище. И делают это обычно громко, доводя до всех и каждого глубину морального падения виновных.

— Какого хера, капитан?! Вы нарушили полученный приказ, вы израсходовали ценный материальный ресурс, вы притащили бородатых ушлепков на военную базу и заставили делать им ремонт! Какого…?!

— В рамках поставленной боевой задачи, господин адмирал.

Кэпу все фиолетово. Вообще все. Он потопил “Берту”. И практически весь эльфийский флот в придачу. Теперь можно в отставку, на пенсию, даже с волчьим билетом на берег. Или в тюрьму. В тюрьме он будет сидеть на почетном месте и ничего не станет делать. Потому что там почти у каждого кровники за годы “пограничного конфликта”, а капитан заплатил по счетам так, что икаться другой стороне будет еще сто лет с хвостиком.

Вот и включил кэп “деревянного”, изображает полного обалдуя.

— Ваша задача была — выполнить патрулирование у Паучьей гряды, перехватить чужую эскадру!

— Так точно! Эскадра перехвачена. Задача выполнена.

— У Паучьей гряды?!

— Не знаю, господин адмирал. Был туман. Сильные подводные течения. Куда снесло, там эльфов и топили.

— Течения, выдра ты заскорузлая?! У нас через два месяца большой бал, на него приглашены все адмиралы соседей! Как я им в глаза буду смотреть, сука?!

Кэп довольно щерится:

— Как? Пристально смотреть. С намеком. Чтобы не забывали, с кем дело имеют…

Нашего босса дерут в штабе на каждом этаже и в каждом кабинете. За все израсходованные торпеды. За потраченное топливо. За смету на ремонт сейнера. За все хорошее и все плохое. За то, что складские до сих пор не могут выцарапать остатки куриного племени с подлодки. Несушки наловчились прятаться под решетчатым настилом рядом с накопителями и нарыли ходов похлеще крыс. Теперь “ко-ко-ко” слышно из любой щели, а фиг достанешь.

Кэпа грызут за то, что он порушил кучу чужих планов. За то, что список награжденных по итогам похода уходит за горизонт, а в списке нет ни одной тыловой сволочи, только свои.

— Как вы могли, господин капитан?!

— Где ваша подпись на форме “наличие флагов для приветствия прибывающей делегации”? Где сама форма, капитан?

— Как я спишу перерасход новых экспериментальных торпед? И, вообще, кто их вам дал?!

Ор продолжается уже неделю, набирая обороты. Но больше всего штабных бесит улыбка кэпа. И его непробиваемость. Обе стороны понимают, что кэпу пофиг на любые возможные кары небесные и морские. Потому что он исполнил дембельский аккорд и теперь хоть на каторгу. Ему пофиг. Он улыбается, чем вызывает приступы бешенства у вышестоящего начальства, колики зависти у капитанов других подлодок и бурные аплодисменты у матросов.

Самое паршивое для военно-морской базы, это предстоящий сабантуй. На который по старым знакомствам пригласили прорву разных важных чинов с разнокалиберными ушами. И как именно теперь оправдываться перед большей частью делегации за устроенный геноцид — неизвестно. Серьезные, уважаемые люди прибудут с подарками шашлыки кушать и про судьбы мира тарахтеть, а у них флот потопили. Выходит, что это уже и не адмиралы, а так, мелочь пузатая. Некрасиво получилось.

— Значит, так, капитан. Вот тебе приказ об увольнении в запас. Лодку на прикол — пойдет на запчасти по причине износа. Команда переводится на контракт с понижением зарплаты. Кто захочет — останется. Кто не захочет — скатертью дорога. И вот тебе мешок медалей, которые просил. Награждения официального не будет. Нас гости не поймут, сочтут плевком в спину.

Кэпа выставили за дверь. Он посмотрел на бумажку в одной лапе, на мешок в другой и поинтересовался у пустого коридора:

— Типа, так своим в морду плевать — это нормально?.. Ладно, я добрый, вот только память у меня длинная. Сочтемся.

Взвалив брякнувший мешок за спину, кэп закосолапил на выход из штаба. От его шагов по углам разбегались местные бумажные крысы, стараясь не попадаться по дороге. Говорят — у уволенных карма плохая. Могут посчитать сочувствующим — и тоже за борт. Чтобы не создавал ненужные шевеления в давно отлаженном и смазанном военном механизме.