Екатерина Великая (Том 1) - [34]
– Апраксин-то хоть свой, русский, а от нечестивых немцев какого добра ждать? Ведь и Фермор с ними единоверец. Ворон ворону глаза не выклюет…
Апраксин, однако, в Петербург не проехал. Приказом Верховной Конференции он был задержан в Нарве «до особого распоряжения».
То, что Апраксин не попал в Петербург, было делом Бестужева: допустить Апраксина в Петербург значило создать возможность, чтоб его допрашивала сама императрица. Недалёкий старик, ничего не знавший кроме еды, карт, вина, мог наболтать лишнее.
Апраксин, ожидая решения своей участи, жил в Нарве, сидел у окна, смотрел, как улицы тонули в невылазной грязи, коротал время за кружкой вина. Не прошло и двух недель, как к нему в секретном порядке явился капрал лейб-компанской роты Суворов с письмом.
Императрица писала к нему как сотруднику ещё её отца, обещала всяческие милости за раскрытие дела и требовала решительной выдачи писем великой княгини Екатерины.
Апраксин письма выдал. Письма подтвердили всё, что говорили союзные посланники – Лопиталь и Эстергази и генерал фон Букков. «Молодой двор» наследника императрицы Елизаветы, сына её дорогой сестрицы Анны Петровны, был явной агентурой прусского короля.
Как же выйти из тупика? Что делать? Рушились все замыслы императрицы. Бестужев давно указывал государыне, что великий князь Пётр Фёдорович для правления страной не годится, да и сама она не могла уже говорить о нём без раздражения. Бестужев предлагал – выслать Петра Фёдоровича в Голштинию, а наследником престола объявить Павла Петровича – малолетнего сына Екатерины, родившегося от тайного отца, причём правительницей до его совершеннолетия должна была быть Екатерина. Но это значило – повторить то же самое, что было при Анне Леопольдовне, сын которой, «император» Иван Антонович, сидел в Шлиссельбургской крепости в пожизненном заключении. Выходило, что немцы так и лезли на русский престол со всех сторон и, несомненно, организовал эту секретную атаку он же, король Прусский… У Елизаветы Петровны оказывались связанными руки против него и на войне, и в самом Петербурге.
Разорвать такие интриги могла бы энергия и решимость Петра Великого: он даже своего Алёшу не пощадил! А Елизавета Петровна – слабая женщина. Вокруг неё никого и не было – Разумовский старился, московские царевны доживали свой век в монастырях да в деревянных дворцах, полных тараканов да блох. Ей оставалось только упорно и бессильно гневаться на племянника, на его жену, на неверных своих вельмож…
Австрийский дипломат граф Эстергази отлично учёл эту запутанную ситуацию. Улыбаясь и играя эфесом шпаги, на одном из куртагов он любезно беседовал с великим князем-наследником.
– Вы выглядите так, словно встревожены чем-то, ваше высочество? – говорит он. – Я понимаю – всё эти слухи, слухи… Но ведь так легко их рассеять… Смотрите, как кругом все веселы, как беззаботно щебечут красивые женщины… Не стоит так огорчаться…
– Эстергази! – вскричал великий князь вполголоса и схватил посланника за рукав шитого кафтана – роговая музыка ревела глухо и позволяла им разговаривать секретно. – Я ваш друг, самый верный, самый надёжный… Вы будете мой доверенный… если… если вы поможете, посоветуете мне, как выйти из немилости у тётки…
– Слова вашего высочества – дороже золота! Очень просто! Слушайте… Вы мужчина и должны знать женское сердце. Императрица вас обожает – атакуйте её сердце! Попросите у её величества аудиенцию, упадите к ногам, признайтесь, что вы действительно симпатизировали его величеству королю Прусскому… Но вы невиновны. Нет… Обещайте ей самым серьёзным образом исправиться. Вы ведь были сбиты с толку вашими дурными советниками…
– Кем же? Кем?
– Самым близким к вам человеком, которому вы верили…
Облитая мягким светом восковых свеч, обмахиваясь веером из страусовых перьев, весело и беззаботно разговаривая со своим любовником-красавцем, польским дипломатом графом Станиславом Понятовским, проходила мимо в этот момент Фике.
Граф Эстергази склонился в глубоком поклоне перед великой княгиней, показал в улыбке длинные зубы Понятовскому, потом опять весело смотрел на великого князя.
– Кого вы имеете в виду? Понятовского? – шептал тот. – Это же наш друг! Да, да – и какой ещё друг… Недавно я вошёл к жене и вижу, что она его целует… Я и не знал, что подумать, но она схватила меня за руку, кричит: целуй, целуй его и ты! Он открыл заговор против нас! Он нас спас!
– И вы тоже целовали Понятовского, ваше высочество?
– Ну конечно…
– Значит, вы действовали так, как подсказала вам великая княгиня? Не правда ли? Ну, вот она и является вашим первым советником… вы обсуждали с нею все ваши дела? Советовались с нею?
– Нет, эта женщина глупа для этого… Она только передавала мне то, что ей говорил Бестужев.
– Вот мы и добрались до того человека, который подтачивал цветущее дерево вашего благополучия. Итак, ваше высочество, упадите на колени перед её величеством, признайтесь ей в том, что ей и так известно и чего нельзя уже отрицать, и скажите ей, что вы были сбиты с толку Бестужевым, который действовал на вас через вашу супругу. Главное – через супругу. О, я уверен, что императрица будет рада услыхать это.
Краснов Петр Николаевич (1869–1947), профессиональный военный, прозаик, историк. За границей Краснов опубликовал много рассказов, мемуаров и историко-публицистических произведений.
Автобиографический роман генерала Русской Императорской армии, атамана Всевеликого войска Донского Петра Николаевича Краснова «Ложь» (1936 г.), в котором он предрек свою судьбу и трагическую гибель!В хаосе революции белый генерал стал игрушкой в руках масонов, обманом был схвачен агентами НКВД и вывезен в Советскую страну для свершения жестокого показательного «правосудия»…Сразу после выхода в Париже роман «Ложь» был объявлен в СССР пропагандистским произведением и больше не издавался. Впервые выходит в России!
Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897-98 году.
Известный писатель русского зарубежья генерал Петр Николаевич Краснов в своем романе «Ненависть» в первую очередь постарался запечатлеть жизнь русского общества до Великой войны (1914–1918). Противопоставление благородным устремлениям молодых патриотов России низменных мотивов грядущих сеятелей смуты — революционеров, пожалуй, является главным лейтмотивом повествования. Не переоценивая художественных достоинств романа, можно с уверенностью сказать, что «Ненависть» представляется наиболее удачным произведением генерала Краснова с точки зрения охвата двух соседствующих во времени эпох — России довоенной, процветающей и сильной, и России, где к власти пришло большевистское правительство.
Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».
Роман замечательного русского писателя-реалиста, видного деятеля Белого движения и казачьего генерала П.Н.Краснова основан на реальных событиях — прежде всего, на преступлении, имевшем место в Киеве в 1911 году и всколыхнувшем общественную жизнь всей России. Он имеет черты как политического детектива, так и «женского» любовно-психологического романа. Рисуя офицерскую среду и жизнь различных слоев общества, писатель глубиной безпощадного анализа причин и следствий происходящего, широтой охвата действительности превосходит более известные нам произведения популярных писателей конца XIX-начала ХХ вв.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».