Екатерина Великая. Греческий прожект - [37]

– Соображены и исполнены они еще во времена Петра Великого неким крестьянином Сердюковым, который никогда и ничему не учился. Сей крестьянин – природный гений. Были сии шлюзы прежде деревянными, поелику императрица изволила приказать заменить их каменными, а такожде провести к каналу несколько новых притоков. Государыня велела прорыть еще два канала: один – для соединения Каспийского моря с Черным, а другой – для соединения Черного моря с Балтийским, через Днепр и Двину.

Все дипломаты, и де Сегюр, в том числе, с любопытством наблюдали, как каждый раз, по прибытии в город или село, императрица тот час же, отправлялась в церковь на служение. Всякий раз после службы ее окружал народ, коий падали перед ней на колени, вопреки ее запрещению, засим спешно вставали, подходили, взирали на нее с любовью, как на небожительницу и, преодолевая стеснение, называли матушкою, радостно заговаривали с нею. Было видно, что в ней они видели свою покровительницу и защитницу.

После Вышнего Волочка, немного отдохнув, Екатерина неожиданно изменила маршрут. Поехали не по берегу Мсты, а направились в сторону Москвы. Тамошний губернатор узнал об том токмо за несколько часов до прибытия императорского кортежа. Надобно было видеть, что творилось в Первопрестольной: сбившиеся с ног московские чиновники, давно не испытывали подобного переполоха.

* * *

Екатерина видела, что новый французский дипломат восхищен всеми происходящими вокруг событиям и, пуще всего, проплывающей мимо них, сказочной природой. Он постоянно удивлялся густым лесам, обширным полям, болотам, теперь высушенным, строящимся по всему их пути селениям, появлению огромных толп крестьян и их коленопреклонения перед государыней. Императрица специально пригласила его к себе в карету перед въездом в Москву. Она поведала дипломату, что Москва расположилась на семи холмах, по одному из которых они сей час ехали. Императрица сама отрывалась от окна лишь на минуточку, наблюдая сверху вид огромного города, раскинувшегося перед ними на обширной равнине. В самом городе громко звучали колокола сотен церквей с золочеными куполами и толпы народа, приветствовали царский поезд. Успел все-таки губернатор достойно встретить Всероссийкую Государыню. Слушая серебряные переливы колокольных звуков, Луи де Сегюр едва не свернул себе шею, с восторгом разглядывая красоты Первопрестольной.

– Как вам понравилось сие не самое красивое перемешание убогих изб крестьян, богатых купеческих домов и дворцов моих вельмож? – испросила императрица, когда они подъезжали к Коломенскому.

– Весьма колоритно, Ваше Императорское Величество! Сам народ своеобразен и весьма необычно одевается.

– Что колоритно, то колоритно! – согласно изрек князь Потемкин. – Разношерстно. У вас, во Франции, такого, вестимо, не увидите. Так что наблюдайте! Вы будете иметь возможность посмотреть чудный водопровод, который мы здесь провели.

– Такожде посмотрите мои собственные дворцы и сады в Петровском, Царицыне и Коломенском, куда мы сейчас подъезжаем, – изволила присовокупить к словам князя Екатерина. – Не упустите возможности все осмотреть: мы будем здесь всего три дни, засим поедем в Боровичи через Тверь и Торжок.

Граф де Сегюр излучал беспредельную радость. Глаза нестерпимо блестели, он поминутно хватал себя за подбородок с ямочкой и тут же выпускал, в знак своего необычайного душевного подъема. Императрица иногда украдкой поглядывала на него, наблюдая за его впечатлениями, засим переводила глаза на князя Потемкина.

«Как же он похож на молодого князя Григория Александровича, – думала она, – токмо ямочка на подбородке Светлейшего едва заметна».

* * *

С каждым днем Светлейший князь все более углублялся в заботы связанные с созданием Черноморского флота, укреплением армии, строительством городов и опорных пунктов, развитием экономики вновь приобретенного края. Курьеры токмо и успевали доставлять депеши с юга империи в столицу и наоборот. Предусмотрительный князь Григорий Александрович, два года назад, быв в Новороссии, допрежь самым вызовом его в столицу, по случаю тяжелой болезни императрицы, последовавшей после смерти Александра Ланского, был весьма озабочен обустройством тех земель. Он сумел так организовать строительство своей вотчины, что сюда хлынул поток солдат, множество каторжных, казенных и вольных рабочих со всей России. С самого начала, своей резиденцией он избрал город Кременчуг, коий обустраивал по-столичному. Туда, дабы обсудить все насущные вопросы, он вызвал всех начальников строительства городов, включая Херсон, Николаев, Симферополь и Севастополь.

Перед самым отъездом назад в Петербург, к себе в кабинет, он пригласил братьев Корсаковых Ивана и Николая, коим поручалось, опричь строительства города Херсона, такожде протянуть дороги в Крым через Кизикерман и Перекоп. Сюда были приглашены инженер, Иван Синельников, возглавивший строительство Екатеринославля; Михаил Леонтьевич Фалеев – близкий и верный друг Светлейшего; Петр Винников, смотритель за строительством города Симферополя около поселения Ак-Мечеть; и контр-адмирал Фома Фомич Макензи, руководивший строительством города Севастополя, на месте татарского поселения Ахтиар. Встречаясь ранее с оными людьми, князь немало времени посвятил изучению карт местности, проекты дорог и планы будущих строительных площадей.