Екатерина Великая - [23]
Уже будучи в супружестве, женщина, вызвавшая гнев мужа, рисковала тем, что последний мог отдать ее под суд, приговор которого был суров — ссылка.
У такой молодой, волевой, умной женщины с независимым мнением, какой была Екатерина, мысль о том, что ей придется терпеть побои от Петра, тупого, неразвитого мальчишки, вызывала содрогание. И все же главную роль играло ее довлеющее над всем желание угодить императрице: ведь именно она добивалась того, чтобы Екатерина вышла замуж за Петра. Да и потом, если не Петр, так кто-нибудь другой стал бы предъявлять на нее права. Конечно, этого можно было бы избежать, избери она путь, по которому пошла осуждаемая обществом графиня Бентинк, свободная от всех условностей и внушающая всем ужас. Но Екатерина не могла позволить себе подобного даже в мыслях.
Теперь, когда она стала великой княгиней, у нее появился свой двор — три пажа, три камер-пажа, три фрейлины и распорядительница графиня Мария Румянцева, очень властная женщина, бывшая когда-то любовницей Петра I. Почти вся прислуга состояла из русских. Среди них была девушка на год старше Екатерины. Между ней и великой княгиней завязалась дружба. Как и сама Екатерина, она никогда не унывала и любила повеселиться. Они играли в салки и, корча гримасы, передразнивали друг друга. Екатерина в то время еще плохо знала русский язык, однако и без слов они понимали друг друга и в забавах отдыхали от напряженной жизни двора.
Иоганна, которая все еще не могла успокоиться после разноса, учиненного ей императрицей, очень страдала из-за того, что вынуждена была играть незначительную роль в свите своей дочери. Она резко осуждала невинную дружбу между Екатериной и русской девушкой. Это была попытка хотя бы частично восстановить прежнее уважение. Она упрекала Екатерину за близость с человеком низкого происхождения. Кстати, Екатерина всегда была склонна к необычным поступкам. Мать советовала ей обращаться со всей женской прислугой одинаково радушно и вежливо, но не подпускать к себе слишком близко. Екатерина запротестовала, но в конце концов вынуждена была уступить.
Иоганна, воодушевленная этим маленьким успехом, решила не останавливаться на достигнутом. Переманив на свою сторону камер-пажа Екатерины графа Зернищева, она через него получала сведения о всех интрижках и ссорах, случавшихся в окружении великой княгини, и старалась раздувать их и там, где было согласие, вносила разлад. Третируемая многими придворными, она продолжала находить утешение в общении с принцем и принцессой Гессенскими и лицами из их ближайшего окружения. Злые языки, однако, поговаривали, что она находила там не только духовное утешение. Красивый собою брат принцессы Иван Бецкий был частым гостем в покоях Гессенов и пользовался благосклонностью Иоганны. К тому времени от Христиана Августа пришло уже несколько писем, в которых он призывал свою жену без промедления возвратиться домой. Не внемля этим призывам, Иоганна откладывала свой отъезд до последней возможности. Ей хотелось дождаться свадьбы дочери, хотя было ясно, что кроме самой Екатерины, Гессенов и, возможно, графа Бецкого никто не стал бы возражать против ее отъезда.
Наступило лето, и потянулись долгие жаркие дни и теплые, напоенные запахами цветов ночи. Елизавета — по своему обычаю — переехала в деревню, где она любила играть в деревенскую жизнь. Ее мать, вторая жена Петра Великого, была литовской крестьянкой, цветущей, пышногрудой и простодушной, для которой все условности придворной жизни были чуждыми. Елизавета уродилась вся в неб и лучше всего чувствовала себя, находясь вдали от дворцов и совершая прогулки по малонаселенным романтическим уголкам. Она снова возвращалась в детство, проведенное среди селян, которые теперь составляли большинство ее подданных.
Куда бы ни поехала императрица, за ней, разумеется, следовал и двор. По дорогам, только что приведенным в порядок ради этого случая, к месту пребывания императрицы потянулись сотни телег, доверху груженных чемоданами, коробками, ящиками с одеждой и провиантом. Тысячи усталых, насквозь пропылившихся слуг ехали среди этих вещей или же шагали рядом, кашляя, чихая и отбиваясь от несметных туч оводов, нападавших на все живое. Елизавета никогда не путешествовала без двора и прислуги и брала с собой свои вещи, все до единой. Ее огромный гардероб (он сократился, правда, на четыре тысячи платьев после пожара во дворце, который случился в начале того года), постельное белье, настенные и напольные ковры и гобелены, посуда, иконы и прочая церковная утварь, собаки и кони, парикмахеры, все и всё следовало за ней, не говоря уже о министрах и придворных, какой бы незначительный пост они ни занимали.
Подобно всепожирающей саранче, это нашествие царедворцев растекалось широким пятном по сельской округе, забирая всякую свободную лошадь и телегу, попадавшуюся на пути, пожирая тысячи баранов и кур и реквизируя все наличное зерно. Чтобы утолить жажду и голод путешественников, каждый день требовалось две тысячи галлонов вина, пива и меда, бессчетные тысячи фунтов мяса, сыра, яиц и овощей. Впереди колонн двигались провиантмейстеры и фуражиры, которые рыскали по крестьянским амбарам и кладовым, опустошая их, уводя лошадей прямо с подводами. Несчастным земледельцам оставались лишь несозревшие хлеба, колосившиеся в поле.
Мария Тюдор осталась в памяти людской под прозваниями простыми и страшными. Мария Кровавая и Мария Уродливая. В первой половине XVI века, печально известного в Англии царственными негодяями и маньяками-социопатами, не было королевы более ненавистной. И — более несчастной……А сначала она даже не хотела короны и трона.Она хотела всего-то — любить и быть любимой. Всего-то — быть женой и матерью Всего-то — быть счастливой.Однако жизнь жестока, судьба королев — безжалостна И она получила корону, трон, власть — и страшную смерть, о причине которой до сих пор спорят врачи и ученые.Она могла стать великой — но не стала.Могла стать счастливой — но не случилось и этого.Она — Мария Кровавая — была словно обречена.
У Екатерины Арагонской не было фрейлины более преданной, чем Джейн Сеймур. Девушка и предположить не могла, что займет место королевы в постели любвеобильного Генриха VIII. («Дворцовые тайны»).Своей любовью к Роберту Дадли Летиция Ноллис бросила вызов своей кузине — самой Елизавете I! Неужели они обречены соперничать за любовь одного из самых харизматичных мужчин своего времени? («Соперница королевы»).
Она должна была погибнуть от топора палача или яда убийцы - но не погибла... Она могла быть счастлива. Могла стать женой и матерью. Однако предпочла иной жребий... Она стала первой из великих королев мира. Она водила армии и плела международные интриги. Она была лучшей. Умнейшей. Сильнейшей. Ибо нет силы сильнее той, что дается страданием. Она - Елизавета I Английская. Елизавета Великая. Как взошла она на престол? Как обрела силу власти? Чем пожертвовала в борьбе - и что получила? Чего добивалась? За что сражалась - то честно и гордо, то жестоко и подло? Перед вами - история Элайзы.
Захватывающая история королевы Франции возрождает к жизни одну из самых противоречивых и трагических фигур прошлого.Дорога на гильотину… В ночь перед казнью Мария-Антуанетта оставляет в камере тайный дневник, в котором поведала историю своей жизни. Она начала писать его в детстве, будучи эрцгерцогиней Антонией, продолжала и позже, превратившись в блестящую и элегантную хозяйку Версаля, а закончила в тюрьме, испытав унижения, уготованные ей Французской революцией, и став «узницей номер 280».
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Четыре книги Светланы Аллилуевой: «Двадцать писем к другу», «Только один год», «Далекая музыка», «Книга для внучек» — рассказали многое, но далеко не все о жизни дочери Сталина в Кремле, о се скитаниях по всему миру в поисках свободы и успокоения. Говорят, грехи отцов падают прежде всего на детей… Беспокойная жизнь Светланы Иосифовны Аллилуевой отчасти является тому подтверждением.Новая книга обобщает материалы, посвященные этой легендарной женщине, представляет ее биографию беспристрастно и объективно.
Она была дочерью плотника из Киева — и премьер-министром. Она была непримиримой, даже фанатичной и — при этом — очень человечной, по-старомодному доброй и внимательной. Она закупала оружие и хорошо разбиралась в нем — и сажала деревья в пустыне. Создавая и защищая маленькое государство для своего народа, она многое изменила к лучшему во всем мире. Она стала легендой нашего века, а может и не только нашего. Ее звали Голда Меир. Голда — в переводе — золотая, Меир — озаряющая.
Книга признанного мастера беллетризированной биографии Андре Моруа рассказывает о жизни и творчестве удивительной женщины и талантливой писательницы Авроры Дюпен, прославившейся под именем Жорж Санд. Ее многочисленные произведения отличали идеи освобождения личности и гуманизма, глубокий психологизм. Жизнь и судьба Жорж Санд неразрывно связаны с судьбами ее знаменитых современников — деятелей искусства, литераторов, политиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.