Екатерина Великая. Биография - [34]

Эти замечания "заклятого врага" Екатерины Бестужева не только полностью совпадают с жалобами Екатерины на ее мужа, но и дополняют клиническую картину юного невротика некоторыми весьма характерными чертами. Эти гримасы, эти подергивания членами тела отнюдь не просто некрасивые манеры, как это думает Бестужев, а непроизвольные движения нервнобольного.

К Петру приставляется князь Репнин, являющийся хоть человеком приятного и любезного характера, но назначение госпожи Чоглоковой в качестве "благородной дамы" при персоне Екатерины свидетельствует о том, что дело идет вовсе не о снабжении ее доброжелательными советами, а о строгом надзоре за ее поведением. Чоглокова не отличается ни одним из тех качеств, которыми должна бы обладать особа, могущая оказать содействие беспомощной молодой женщине, попавшей в такое щекотливое положение, как Екатерина: она не умна, не добра, считается одной из глупейших женщин при дворе. Но она фактотум Бестужева, шпионка, на которую тот может вполне положиться, и ее добродетель стоит вне всяких сомнений. Она вышла замуж по любви, и каждый год рожает – в этом-то отношении и надлежит Екатерине брать с нее пример.

Необходимо отметить, к чести Елизаветы, что она целых две недели не решалась на это злополучное назначение. Может быть, правильный женский инстинкт подсказывал ей, что этот открытый надзор за Екатериной, вплоть до края супружеской постели, мало может способствовать налаживанию безрадостного брака и что постоянное созерцание счастливой супруги является для несчастной таким же удачным целебным средством, как посыпание открытых ран солью. Но тут один из ее многочисленных шпионов граф Девье, впоследствии герой Семилетней войны, доносит ей, что он застал Екатерину наедине с Чернышевым.

В какой именно ситуации застал он их, нам никогда не суждено узнать с достоверностью. В нашем распоряжении на этот счет имеются только собственные записи Екатерины, а в них, разумеется, подчеркивается совершенно невинный характер ее, длившегося несколько минут, безобидного разговора с Чернышевым. На следующий же день все трое Чернышевых удаляются от двора (причем против двоих из них назначается следствие, не приведши ни к каким результатам), и Чоглокова вступает в отправление своих обязанностей, напутствуемая смертельным врагом Екатерины – Бестужевым.

Екатерина едва в состоянии совладать с собой при этом ударе по последнему жалкому остатку своей свободы и беззаботности. В то время как губы ее лепечут, что она, разумеется, подчиняется желанию ее величества, слезы катятся из ее глаз. Чоглокова имеет случай сейчас же доложить императрице, какой малорадостный прием ей был оказан, и глаза Екатерины еще не успевают просохнуть, как появляется сама императрица. Вся ее накопившаяся злоба впервые обрушивается с элементарной силой на несчастную Екатерину. Она-де знает истинную причину ее слез, утверждает Елизавета: женщины, не любящие своих мужей, всегда плачут. Никто, однако, не заставлял Екатерину выйти замуж за великого князя, она сделала это по собственной воле и теперь ей нечего по этому поводу плакать.

– Я отлично знаю, что вы одна только виноваты в том, что у вас нет детей.

Лицо Елизаветы красно и искажено от гнева, она вот-вот ударит Екатерину, как привыкла бить женщин и даже мужчин из своей свиты. Тут молодая женщина собирается с духом, подавляет свое негодование, чувство оскорбленной справедливости, все соображения рассудка и могущие быть приведенными возражения и говорит униженным тоном:

– Я виновата, матушка.

Она поняла истинно русскую душу Елизаветы. Разгневанная императрица – по крайней мере в настоящий момент – смягчена.

С момента вступления Чоглоковой в отправление ее обязанностей жизнь Екатерины становится фактически жизнью заключенной. Если и до того она была окружена тайными шпионами, то теперь уж око Елизаветы следит за каждым ее движением, а ухо Бестужева за каждым ее словом. "Благородная дама" воспринимает данные ей инструкции в том смысле, что ей надлежит играть роль строгой гувернантки. Подобно всем плохим воспитателям, она читает, что вся сущность воспитания сводится к запрещениям и наказаниям.

Ей и в мысли не приходит снискать дружбу Екатерины или в качестве опытной женщины и многократной матери поговорить с молодой великой княгиней на те щекотливые темы, которые обусловили ее назначение на пост надзирательницы. Ей не приходит в голову приободрить обоих несчастных супругов, чувствующих себя еще беспомощнее, еще растеряннее вследствие того, что они впали в немилость императрицы, побудить их к сближению, создать ту атмосферу успокаивающего благоволения, при которой разрешаются недоразумения и забываются обиды. Она, наоборот, ограничивается тем, чтобы все критиковать и ко всему придираться. Она не разрешает самых невинных игр, не разрешает ничего такого, что прямо не предписано. На протяжении одного года ей удается удалить из окружения молодой четы всех несимпатичных ей людей, то есть всех людей, обладающих известным юмором и отличающихся добродушным характером, в том числе и князя Репнина, которого заменяют господином Чоглоковым.