Екатерина Великая. Биография - [32]

Елизавета – женщина, привыкшая, чтобы ее воля во всем и всегда немедленно исполнялась, а эта наглая великокняжеская парочка перечит ее воле. Она сделала для этих двух людей все, что только могла: она осыпала их подарками и благодеяниями, возвысила их надо всеми, устроила им самую великолепную свадьбу столетия, она, наконец, даже и впрямь полюбила их – все это в надежде на скорое осуществление их семейного счастья.

Теперь она видит, что ее надежды обмануты. Гнев ее беспределен, и почти всему штату великокняжеского двора поручено шпионить: разузнать, кто именно из супругов виновен в создавшемся невыносимом положении. Возможно ли, что прехорошенькая, веселая, живая Екатерина оставляет Петра совершенно холодным? Не правдоподобнее ли, что уродство и нелюбезность Петра внушают его жене отвращение, что она демонстративно обнаруживает это свое отвращение в интимной обстановке алькова и тем парализует робкие попытки юноши к сближению? Если бы дело обстояло иначе, то ведь пришлось бы усомниться в мужественности этого юноши вообще, а следовательно, раз и навсегда отказаться от всякой надежды на законного престолонаследника!

Преемник де ла Шетарди д'Аллион доносит в своей депеше от 26 февраля 1747 года, то есть через полгода после свадьбы: "Великий князь все еще не доказал своей супруге, что он мужчина". Можно признать почти несомненным, что у Петра не было в ту пору и любовниц. И все же нельзя сказать, что он лишен всякой чувственности. Против такого предположения говорит его постоянная влюбленность (сначала в Лопухину, потом в Карр, затем в Корф), против этого говорит также его фраза в брачную ночь: "Камердинера позабавило бы, если бы он увидел нас лежащими вместе в постели". Эта фраза свидетельствует не только об осведомленности в вопросах брачной жизни, но и о наличии довольно живой и испорченной фантазии.

В той же плоскости преждевременной, почти старческой развращенности лежит то обстоятельство, что для Петра нет большего удовольствия, как видеть, что Екатерина любезна с его камердинером Чернышевым. Он подстрекает Чернышева ко всякого рода интимностям с Екатериной, посылает его несколько раз на день к ней и заводит шутку так далеко, что камердинер, не без основания опасаясь за свою судьбу, позволяет себе однажды заметить: "Пусть ваше императорское высочество примут во внимание, что великая княгиня ведь не госпожа Чернышева". На протяжении нескольких месяцев Петр разговаривает с Екатериной исключительно о Чернышеве, об его красоте, его преданности, до тех пор, пока один из немногих благожелательно настроенных людей из их окружения, старик камердинер Тимофей, не обращает внимание Екатерины на опасность, которой она подвергается: весь штат, дескать, уже говорит о ее влюбленности в красавца Чернышева. На службе у Петра имеется трое Чернышевых, и придворные сплетники, знающие, конечно, что в брачных отношениях великокняжеской четы не все обстоит благополучно, не задумываются над тем, чтобы превратить всех троих в любовников Екатерины.

Кстати, извращенное воображение Петра не ограничивалось собственной супругой, а простиралось вплоть до священной особы его царственной тетки. В один прекрасный день он замечает, что его спальня примыкает к одному из ее внутренних покоев. Он пробуравливает дыры в двери, соединяющей комнаты, и видит Елизавету с Разумовским. Немедленно же приглашает он в свою комнату всех мужчин и дам своей свиты и для того, чтобы они могли с удобством любоваться интимной сценой, происходящей между государыней и ее возлюбленным, распоряжается, чтобы перед продырявленной дверью были установлены стулья.

Все это отнюдь не поступки человека, чуждого эротики. В основе его немужественного отношения к Екатерине должны, очевидно, лежать совсем иные причины. Весьма правдоподобное предположение высказывает Кастера, когда полагает, что великому князю надлежало только побороть свой стыд и доверчиво открыться кому-нибудь: "Любой петербургский раввин или любой хирург избавили бы его от его маленького дефекта". Указание на раввина не оставляет сомнений насчет характера того "маленького дефекта", который имеет в виду Кастера. Эта версия впоследствии становится полуофициальной, потому что настанет день, когда понадобится правдоподобное объяснение того факта, как это великий князь, девять лет остававшийся бездетным, вдруг становится отцом. Неудивительно поэтому, что слух о "маленьком дефекте" повторяется во всех посольских донесениях, ибо послы могут ведь доносить только о том, что они слышат при дворе.

Но это объяснение маловероятно. На протяжении последних лет Петр неоднократно хворал всевозможными болезнями, бесчисленное количество раз его исследовали врачи, и если бы возникла хотя бы тень сомнения в вышеуказанном направлении, то вопрос расследовали бы до конца и удостоверились, так ли дело обстоит. Если бы действительно только этот физический "маленький дефект", который мог быть устранен любым хирургом в несколько минут, стоял на пути к осуществлению пламенного желания Елизаветы иметь законного престолонаследника, то, несомненно, вместо тех непланомерных и по большей части вредных мероприятий, к которым прибегали на протяжении ряда лет, Петру отдали бы прямой и недвусмысленный приказ, а он не осмелился бы отказаться от операции, которая являлась, с одной стороны, государственной необходимостью, а с другой стороны – пустяком.