Екатерина Павловна, великая княжна - [126]
Летом 1818 г. Шверц, поощряемый королевой, прибыл в Штутгарт для решения поставленной перед ним задачи. 20 ноября он открыл «опытный и учебный центр» торжественным обращением к его преподавателям и первым десяти воспитанникам, поселившимся вместе с учителями в замке Хоэнхейм. Директор был прагматичным человеком. Его привлекали идеи экономической свободы и самостоятельности. В своей речи он отразил общий хозяйственный упадок и отсутствие заинтересованности в труде, весьма типичные для Германии, намекая при этом на аналогичную ситуацию в самом Вюртемберге: «Купец, чей промысел отравляют изменчивость конъюнктуры и опасность непредсказуемого краха, ученый, подрывающий свое здоровье за письменным столом и наживающий болезни к старости, государственный чиновник, задавленный тяжестью обязанностей, придворный, пресмыкающийся в приемной своего правителя, военный, поседевший в тяжелой службе оружию, — все, какое бы сословие вы ни взяли, все вздыхают от скуки и отвращения, каждый желает себе более независимой и спокойной судьбы»>{204}. Такая безрадостная картина не могла вызвать восхищения у слушателей, но, хорошо зная свое дело, директор счел нужным нарисовать ее. Шверц успешно руководил центром в течение десяти лет и заложил основы для создания в будущем на базе «опытного и учебного центра» в Хоэнхейме сельскохозяйственной академии, института и, наконец, в начале XX столетия университета.
Годы, проведенные в Вюртемберге, сильно изменили характер Екатерины. Королева все еще лелеяла мечту вернуться вместе с Вильгельмом в европейскую политику. Но эгоистическое самолюбие и причудливая экзальтация, политическая наивность и ярко выраженная склонность к интригам, неприятно поражавшие прежде монархов и дипломатов, уступили место более здравым размышлениям и взвешенной оценке объективных потребностей. Раньше в случае необходимости сестра российского императора прикрывалась его авторитетом, как щитом. Вдовствующая принцесса Ольденбургская беспокоилась в первую очередь за будущее своих детей. Королева Вюртембергская, усвоив от своей матери чувство ответственности за вверенную ей страну, поняла, что на новой родине ей придется иметь дело с умными, решительными людьми, имеющими чувство собственного достоинства, для которых слово российской великой княгини само по себе значит не слишком много. Екатерина Павловна должна была спорить с ними, отстаивать свою точку зрения, искать компромисс и утверждать свое королевское достоинство компетентностью в профессиональных вопросах. Она созрела для решения ответственных задач и, несмотря на смиренную преданность своих подданных, переживала процесс самовоспитания. Ведь теперь Екатерина была не только правительницей и повелительницей. В своих социальных программах она стала важнейшим звеном в цепи решений, распространявшихся от короля до простых горожан и крестьян. Ее деятельность имела все меньше общего с патернализмом российской вдовствующей императрицы Марии Федоровны, насаждаемым также и Марией Павловной в Веймаре. Несмотря на все трудности — нерешенную конституционную проблему, реставрацию, недовольство Меттерниха и российского императорского дома, — социальная политика Екатерины получала все большее признание и поддержку населения Вюртемберга.
Культурные традиции Восточной и Западной Европы столкнулись также и в образовательных и воспитательных проектах Екатерины Павловны. Согласно распространенным в то время представлениям о долге правительницы, она не должна была ограничиваться поддержкой социально незащищенных слоев населения. Не меньшей заботы и внимания требовали от нее и девочки из состоятельных и аристократических семей. Здесь задавали тон парижское учебное заведение для девочек Сен-Сир и петербургский Смольный институт. Екатерина Павловна решила создать подобное учреждение в Вюртемберге и, внедряя в нем передовые педагогические принципы, произвести подлинный переворот в общественном сознании. Королева мечтала о пансионе, в котором бы воспитывались и получали образование девочки из высших слоев общества. Она увлекла своей идеей священника одного из сиротских приютов и директора муниципальных школ Штутгарта, Карла Августа Цоллера. Цоллер составил план занятий, список необходимого оборудования и договорился с частными школами о передаче ему их воспитанниц. Впрочем, одной убедительности Цоллера оказалось недостаточно. Летом 1817 г. Министерство внутренних дел опубликовало указ о замене всех существовавших ранее частных школ одним централизованным учреждением под патронажем королевы. В Штутгарте, на Кенигштрассе арендовали временное общежитие. Все расходы, помимо государственной субсидии, оплатила из своего кармана королева.
