Екатерина - [59]
«Чую, что и до Риги мне не доехать, как пресекется; ноги-то у нее совсем были синие».
И фельдмаршал стал, не таясь особо, но и не в полную откровенность, отвечать Екатерине на вопросы, относящиеся к кампании.
8
«Я щупала и перещупала вчера Апраксина разными способами; он мне сказал, что его инструкции уже восемь дней как были у императрицы и не были подписаны, что он ждал их и денег на путешествие, чтоб уехать. Я спросила его: „Нападете ли вы на Мемель?“ „Нет, — сказал он, — что нам делать с этой лачугой. Она будет нашей, когда мы захотим этого и одержим более полезные победы; болото, которое защищает он, не стоит того, чтобы в нем засесть“.
— Вы возьмете тогда через Польшу? — сказала я.
— Да, — был его ответ, — если случай того потребует».
«Посылаю вам самые верные известия, которые только удалось мне получить относительно планов, касающихся русской армии, Они были сообщены мне здешним лучшим моим другом великой княгиней. Она имела весьма продолжительный разговор с фельдмаршалом Апраксиным, в ночь накануне его отъезда в Ригу, и то, что я пишу вам теперь, есть только точный список того письма, которым ее высочество почтило меня на другой же день. Фельдмаршал Апраксин сильно жаловался императрице, что его отправляют начальствовать над армией, лишенной кавалерии и офицеров. На это великая княгиня спросила его, зачем же он принял на себя такое командование; Апраксин отвечал, что он должен был подчиниться повелению императрицы. Затем великая княгиня спросила его, что он предполагает делать и думает ли он идти прямо на Мемель. Он отвечал: что же толку в такой крепостишке, как Мемель? что вовсе не имеется в виду атаковать его прусское величество, но решено идти прямо через Польшу в Силезию. Она возразила, что, быть может, король прусский атакует вас во время вашего марша. Он отвечал, что в таком случае я сделаю все, что будет возможно для своей защиты; но у меня нет намерения атаковать Пруссию. Весь этот разговор я считаю достоверным, потому что Апраксин всегда угождает моему другу великой княгине и считается чрезвычайно преданным ее интересам. Я все еще надеюсь добыть инструкцию, данную Апраксину; мне обещали уже два раза, но эти обещания еще не исполнены».
Со своей депешей английский посланник не очень торопился, он только 18 декабря отправил ее в Лондон. Разумеется, подлинную инструкцию было бы переслать эффектней. Вот и ждал, пока не разуверился в обещаниях.
Полученные шпионские сведения Лондон немедленно переправил в Берлин к своему союзнику.
«Я узнал из верного источника, — писал после того Фридрих фельдмаршалу Левальду, — что Апраксину повелено, не атакуя ни Мемель, ни Восточную Пруссию, идти через Польшу в Силезию. Полагаю, поэтому, что, если так, то вы оставите в Восточной Пруссии только гарнизонные батальоны Люкского полка и земский батальон, а со всеми остальными войсками двинетесь в тыл русских войск Апраксина и будете следовать за ними до Силезии, что, конечно, крайне затруднит Апраксина и будет держать его в постоянном страхе».
Не менее достойна внимания депеша сэра Миткеля, английского посла при Берлинском дворе:
«Прусский король полагает, — извещал он своего друга сэра Уыльямса, — что Апраксину можно предложить известную сумму денег лишь бы он задержал движение русских войск, повод чему всегда легко найдется у главнокомандующего. Следовало бы при этом случае воспользоваться великой княгиней, если она согласится взять на себя это».
Одиннадцатая глава
1
Старый клен в зеленых лапах своих держал луну, похожую на огромное яблоко антоновку.
Илистая неширокая речка, казалось, была кинута, как мушкетерская шпага, в высокие откормленные травы заливного луга.
Да! Да! Словно какой-то большой воин вытащил ее из яловой кожи ножен с медным наконечником и, не желая рубить людей, бросил в высокие травы.
Мушкетерам Апшеронского полку — Хрипунову Ивану, Васяткину Василию и Петуху — тихая теплая прусская ночь чудилась ночью своей, российской, тверской.
— Так этак, братцы мои, с самой измладости, — сказал Петух, глядя в неяркие звезды, — я к жизни нашей милой голублюсь, а она от меня тетерится.
У Петуха был добрый и изляпанный веснушками нос-репка и глаза словно из животного мира — кошачьи, что ли.
— И откуда, Петух, к тебе всякие слова приходят? — недоумевал мушкетер Васяткин. — Из песен ты их помнишь или от попов?
Когда б мушкетеру Васяткину — черные косы и цветистую кофту с юбкой, исщипали б его, измяли парни. Ласковой, горячей, черниговской красотой наделила апшеронца скудная тверская природа.
— Неспокойный ты, Петух.
— Это так — согласился мушкетер.
И запел, озирая звезды:
И оборвал:
— Братцы, а братцы, и чего это жизень наша не играние, значит, музыки? Нету мне уйму на такую жизнь.
Васяткин сидел в полной неподвижности у костра или, как говорили мушкетеры, у огнища и, подперев круглый подбородок кулаками, любовно глазел на картошку, варящуюся в котле.
У Петуха чесался язык:
— Такое, я, братцы, имею понятие…
Хрипунов Иван, широкий в плечах, большерукий, поросший жестким мхом, словно пень древний, нескладно выбирал вшей из красных своих мушкетерских штанов.
В 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман «Циники», публикация которого принесла Мариенгофу массу неприятностей и за который он был подвергнут травле. Роман отразил время первых послереволюционных лет, нэп с присущими времени социальными контрастами, противоречиями. В романе «Циники» все персонажи вымышленные, но внимательный читатель найдет аллюзии на современников автора.История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России.
Анатолий Борисович Мариенгоф (1897–1962), поэт, прозаик, драматург, мемуарист, был яркой фигурой литературной жизни России первой половины нашего столетия. Один из основателей поэтической группы имажинистов, оказавшей определенное влияние на развитие российской поэзии 10-20-х годов. Был связан тесной личной и творческой дружбой с Сергеем Есениным. Автор более десятка пьес, шедших в ведущих театрах страны, многочисленных стихотворных сборников, двух романов — «Циники» и «Екатерина» — и автобиографической трилогии.
В издание включены романы А. Б. Мариенгофа «Циники» и «Бритый человек». Впервые опубликованные за границей, в берлинском издательстве «Петрополис» («Циники» – в 1928 г., «Бритый человек» – в 1930 г.), в Советской России произведения Мариенгофа были признаны «антиобщественными». На долгие годы его имя «выпало» из литературного процесса. Возможность прочесть роман «Циники» открылась русским читателям лишь в 1988 году, «Бритый человек» впервые был издан в России в 1991-м. В 1991 году по мотивам романа «Циники» снял фильм Дмитрий Месхиев.
Анатолий Мариенгоф (1897–1962) — поэт, прозаик, драматург, одна из ярких фигур российской литературной жизни первой половины столетия. Его мемуарная проза долгие годы оставалась неизвестной для читателя. Лишь в последнее десятилетие она стала издаваться, но лишь по частям, и никогда — в едином томе. А ведь он рассматривал три части своих воспоминаний («Роман без вранья», «Мой век, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки!») как единое целое и даже дал этой не состоявшейся при его жизни книге название — «Бессмертная трилогия».
В этот сборник вошли наиболее известные мемуарные произведения Мариенгофа. «Роман без вранья», посвященный близкому другу писателя – Сергею Есенину, – развенчивает образ «поэта-хулигана», многие овеявшие его легенды и знакомит читателя с совершенно другим Есениным – не лишенным недостатков, но чутким, ранимым, душевно чистым человеком. «Мой век, мои друзья и подруги» – блестяще написанное повествование о литературном и артистическом мире конца Серебряного века и «бурных двадцатых», – эпохи, когда в России создавалось новое, модернистское искусство…
Анатолий Борисович Мариенгоф родился в семье служащего (в молодости родители были актерами), учился в Нижегородском дворянском институте Императора Александра II; в 1913 после смерти матери переехал в Пензу. Окончив в 1916 пензенскую гимназию, поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре был призван на военную службу и определен в Инженерно-строительную дружину Западного фронта, служил заведующим канцелярией. После Октябрьской революции вернулся в Пензу, в 1918 создал там группу имажинистов, выпускал журнал «Комедиант», принимал участвие в альманахе «Исход».
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.