Екатерина - [54]
Заключая союз с английским двором, Фридрих рассчитывал на этих русских солдат, купленных королем Георгом у Елисаветы.
— А субсидные деньги, сударь, на содержание ваших солдат припасены.
Бестужеву хотелось плакать.
Через двойные рамы было слышно, как бьет ледяная крупа в квадратные стекла.
Тикали часы.
— Позвольте, сэр, принести мне свои искренние поздравления с подписанием трактата, — сказал Алексей Петрович чужим старческим голосом.
— Благодарю вас.
— Я не премину, сэр, сегодня же известить об этом чрезвычайном событии ее величество.
И, обтерев хрустящим полотняным платком сухие губы, великий канцлер добавил немощно:
— Но у меня есть опасение, сэр, что эта новая связь двора английского с королем прусским будет государыне не так приятна.
В ответ господин посланник с деланным удивлением поднял левую веку, напоминающую скорлупу грецкого ореха.
— Государыня, сэр, привыкла считать короля прусского…
Бестужев не решился сказать: «Обезьяной Люком, взявшей обыкновение кусаться».
Эта фраза, оброненная Уыльямсом на куртаге, имела успех при русском дворе.
— Я надеюсь, ваше сиятельство, — нетерпеливо перебил Алексея Петровича посланник, — что вы употребите все старание представить императрице это дело с настоящей точки зрения.
Как театральный занавес, опустилась ледяная неразбериха за каретой длиннозубого человека.
— Ускакал. Смеючись, ускакал.
Старик, сидящий среди львино-барбосьих голов, лап и хвостов, несколько раз провел трясущейся, оплетенной синими жилами рукой по напряженному кадыку.
— Вот и окончание жизни. Иголка служит, пока с ушком. Обманула Англия! О Господи, за что?
И старик заплакал.
«…И с подмогою чужих денег сокращать короля Прусского, подкрепить своих союзников, сделать сего гордого принца у турков, у поляков да и у самих шведов презрительным, а не так как ныне уважительным…», — писал Бестужев к императрице, отстаивая против мнения сенатора Шувалова и неумного вице-канцлера Михаилы Воронцова продажу российских солдат Англии.
— О Господи, в какие дураки влез! чему делал защищение, декларировал за что? Ох, обманула Англия!
И старик, содрав с головы громадный парик, так бился морщинистым лбом о холодное дерево стола, что прыгали и бронзовые часы, и чернильница, имеющая голову не то льва, не то собаки, и тяжелые серебряные подсвечники, что в оскаленных пастях держали толстые свечи.
— Ох, обманула Англия! А я-то, седой пес, от секретнейшей декларации брыкался. Господи, в каких дураках перед всем светом и государыней. Дурак! Дурак! Старый дурак! Жри нонче великого канцлера кто хочет, кому аппетитов Бог дал. И Мишка Воронцов жри, и пузатый Трубецкой жри, и Маврутка, и Петр Иванович. О Господи!
9
Франция, покинутая Фридрихом, и Австрия, покинутая коварной Англией, волей-неволей, после вековой «естественной» вражды, сделались самыми «естественными» и сердечными друзьями.
Эти забывчивые страны, неожиданно вспомнив, что они страны католические, не умудрялись теперь даже взять в толк, как это они, будучи сестрами по религии, могли столь упорно драться друг с другом, из-за какого-то, скажем, «испанского наследства».
Сердечная дружба была закреплена в Версале соответствующим трактатом, что доставило в Петербурге порядочно удовольствия отменным французам — Ивану Ивановичу Шувалову и Михайле Ларивоновичу Воронцову, вице-канцлеру, который только что получил от Людовика XV «всяких необходимостей» для своего нового дома. Это были старые мебели, которые начинали надоедать маркизе Помпадур.
А еще Михайла Ларивонович, усвоивший, наконец-то, принципии Петра Ивановича Шувалова «про новое финансовое движение света», соображал о русском табачке, чтобы став в отечестве монопольщиком, с Божьей помощью, наладить неубогий вывоз в прекрасную Францию.
Словом, дела французские в Петербурге двигались.
И Алексею Петровичу Бестужеву, по настоянию Англии в свое время выставившему из России маркиза Шетарди, теперь при худых обстоятельствах пришлось сделать извещение австрийскому послу Эстергази, что, де, «ее величество согласна возобновить сношения с французским двором посредством взаимного отправления министор».
Тем временем российские сухопутные и морские силы, находящиеся в удивительном некомплекте, кой-как приводились в готовность усердием вновь учрежденной для «нынешнего времени» конференций, которую составляли следующие, первейшие в государстве, персоны: великий князь Петр Федорович, канцлер Бестужев, вице-канцлер Воронцов, Петр Иванович и Александр Иванович Шуваловы, генерал-аншеф Апраксин, генерал-прокурор Трубецкой, сенатор Бутурлин, сенатор Голицын и Бестужев Михайла, собирающийся послом к французскому двору.
Сэр Чарльз Генбури Уыльямс, справедливо нервничая и, видимо, более доверяя языку, чем перу, поспешил на секретное свиданье к своему другу Екатерине.
О таинственном разговоре этих лиц кое-что известно истории.
«Я уже напугал ее и насчет приезда французского посланника, — доносил сэр Чарльз, — и показал, что присутствие его здесь может быть очень опасно для нее и для великого князя».
«Она усердно меня благодарила, — читаем мы далее, — и сказала: я вижу опасность и буду побуждать великого князя сделать все возможное для ее удаления; я сделала бы еще более, если б у меня были деньги, потому что без денег здесь ничего сделать нельзя; я должна даже платить императрицыным горничным; мне не к кому обратиться в этом случае, моя собственная фамилия бедна; но если ваш король будет так любезен и великодушен, что даст мне взаймы известную сумму денег, то я дам расписку и заплачу долг при первой возможности, причем могу дать королю честное слово, что каждая копейка будет употреблена для нашей общей с ним пользы, как я понимаю дело, и я желаю, чтобы вы поручились его величеству за мой образ мыслей и действий»
В 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман «Циники», публикация которого принесла Мариенгофу массу неприятностей и за который он был подвергнут травле. Роман отразил время первых послереволюционных лет, нэп с присущими времени социальными контрастами, противоречиями. В романе «Циники» все персонажи вымышленные, но внимательный читатель найдет аллюзии на современников автора.История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России.
Анатолий Борисович Мариенгоф (1897–1962), поэт, прозаик, драматург, мемуарист, был яркой фигурой литературной жизни России первой половины нашего столетия. Один из основателей поэтической группы имажинистов, оказавшей определенное влияние на развитие российской поэзии 10-20-х годов. Был связан тесной личной и творческой дружбой с Сергеем Есениным. Автор более десятка пьес, шедших в ведущих театрах страны, многочисленных стихотворных сборников, двух романов — «Циники» и «Екатерина» — и автобиографической трилогии.
В издание включены романы А. Б. Мариенгофа «Циники» и «Бритый человек». Впервые опубликованные за границей, в берлинском издательстве «Петрополис» («Циники» – в 1928 г., «Бритый человек» – в 1930 г.), в Советской России произведения Мариенгофа были признаны «антиобщественными». На долгие годы его имя «выпало» из литературного процесса. Возможность прочесть роман «Циники» открылась русским читателям лишь в 1988 году, «Бритый человек» впервые был издан в России в 1991-м. В 1991 году по мотивам романа «Циники» снял фильм Дмитрий Месхиев.
Анатолий Мариенгоф (1897–1962) — поэт, прозаик, драматург, одна из ярких фигур российской литературной жизни первой половины столетия. Его мемуарная проза долгие годы оставалась неизвестной для читателя. Лишь в последнее десятилетие она стала издаваться, но лишь по частям, и никогда — в едином томе. А ведь он рассматривал три части своих воспоминаний («Роман без вранья», «Мой век, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки!») как единое целое и даже дал этой не состоявшейся при его жизни книге название — «Бессмертная трилогия».
В этот сборник вошли наиболее известные мемуарные произведения Мариенгофа. «Роман без вранья», посвященный близкому другу писателя – Сергею Есенину, – развенчивает образ «поэта-хулигана», многие овеявшие его легенды и знакомит читателя с совершенно другим Есениным – не лишенным недостатков, но чутким, ранимым, душевно чистым человеком. «Мой век, мои друзья и подруги» – блестяще написанное повествование о литературном и артистическом мире конца Серебряного века и «бурных двадцатых», – эпохи, когда в России создавалось новое, модернистское искусство…
Есенин.Поэт — «хулиган»?! Поэт — «самородок»?!На Западе его называли то «русским соловьём», то безумцем. Его творчество вызывало восторженную истерию.Его личная жизнь была бурной, яркой и скандальной.Его любили друзья и обожали женщины.В его судьбе было множество загадок и тайн, многие из которых открывает великолепный роман Александра Андреева!Дополняет образ Есенина роман его друга Анатолия Мариенгофа «Роман без вранья».«Роман без вранья» прочтётся с большим интересом и не без пользы; тех, кого мы знаем как художников, увидим с той их стороны, с которой меньше всего знаем, а это имеет значение для более правильной оценки их.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.