Екатерина I - [30]

Содержание четырехчасовой беседы Меншикова с императрицей не известно, но, судя по всему, князю пришлось немало потрудиться, чтобы отвести угрозу падения.[63]

В следующем году Меншикову пришлось выдержать еще одно испытание. На этот раз речь шла о его семейных делах: князь стремился подыскать двум своим дочерям – старшей Марии и младшей Александре – достойных женихов.

Для Марии жених нашелся довольно быстро – им оказался сын польского магната Сапеги. 13 марта 1726 года в роскошно убранном дворце Меншикова под гром артиллерийских залпов и звуки оркестра в присутствии всей столичной знати состоялась помолвка жениха и невесты. Исполнился год со времени похорон Петра, и Екатерина, участвовавшая в обмене перстнями, после траура разрешила забавиться танцами.

Милости на Сапег посыпались как из рога изобилия. Не подлежит сомнению, что о них хлопотал будущий тесть. Накануне помолвки графа Сапегу-отца Екатерина неведомо за какие заслуги пожаловала чином российского генералфельдмаршала, а в том же марте – орденом Святого Андрея Первозванного; будущий зять получил высокий чин придворного камергера. Меншиков всякий раз демонстрировал дружеское расположение к семье заезжего жениха. Отец и сын – желанные гости в роскошном дворце князя. Он тоже частенько навещал свата.

Не забыл светлейший и о своей младшей, более привлекательной дочери Александре. В том же 1726 году доверенный человек князя вступил в переговоры о заключении брачного контракта с ангальт-цербстским принцем. Посланник князя преднамеренно проехал через обширные владения принца и «подлинно известился: место, в котором он резидует, есть зело изрядное, крепость хорошая, одним словом сказать, по княжески, и, по-видимому, в воле в вашей княжеской светлости состоит светлейшую княжну, дочерь свою, зело щастливой учинить».

Однако ни тот ни другой план Меншикову осуществить так и не удалось. Брачный контракт с Сапегой расстроила сама императрица. На этот счет среди иностранных дипломатов носились исключающие друг друга слухи: одни сообщали своим дворам, что жених Марии Александровны приглянулся самой императрице и она использовала его в качестве фаворита (хотя действительным любовником Екатерины был Левенвольд); другие – что Екатерина намеревалась женить молодого Сапегу на своей племяннице. (И в самом деле, с соизволения императрицы, Сапега женился на Софье Карловне Скавронской.)

Не дошло дело до свадьбы и у Александры Меншиковой. Переговоры затянулись до падения светлейшего князя, когда глава семьи и обе его дочери оказались в ссылке.

Впрочем, неудачу по поводу несостоявшегося брака с Сапегой Меншиков пережил без особого напряжения и горевал недолго. Александр Данилович исхлопотал у императрицы еще более выгодного жениха: в завещании, составленном не без участия Меншикова и его подручного Остермана, Екатерина объявляла своим преемником 12-летнего Петра Алексеевича, обязав его жениться на одной из дочерей светлейшего.

Глава пятая ВЕРХОВНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТ

Мысль о создании учреждения, стоявшего выше Сената, витала в воздухе еще при Петре Великом. Однако в жизнь она была претворена не им, а его супругой Екатериной I. При этом сама идея изменилась кардинально. Петр, как известно, правил страной сам, вникая во все детали правительственного механизма как во внутренней, так и во внешней политике. Екатерина же была лишена достоинств, которыми природа щедро наградила ее супруга.

Современники и историки по-разному оценивали скромные способности императрицы. Фельдмаршал русской армии Бурхард Христофор Миних не жалел хвалебных слов в адрес Екатерины: «Эта государыня была любима и обожаема всей нацией, благодаря своей врожденной доброте, которая проявлялась всякий раз, когда она могла принять участие в лицах, попавших в опалу и заслуживших немилость императора… Она была поистине посредницей между государем и его подданными».[64]

Восторженный отзыв Миниха не разделял историк второй половины XVIII века князь М. М. Щербатов: «Она была слаба, роскошна во всем пространстве сего названия, вельможи были честолюбивы и жадны, и из сего произошло: упражняясь в повседневных пиршествах и роскошах, оставила всю власть правительства вельможам, из которых вскоре взял верх князь Меншиков».[65]

Знаменитый историк XIX века С. М. Соловьев, изучавший время Екатерины I по неопубликованным источникам, дал Екатерине несколько иную оценку: «Екатерина сохранила знание лиц и отношений между ними, сохранила привычку пробираться между этими отношениями, но у нее не было ни должного внимания к делам, особенно внутренним, и их подробностям, ни способности почина и направления».[66]

Три несхожих мнения свидетельствуют о том, что их авторы в оценке императрицы руководствовались различными критериями: Миних – наличием личных добродетелей; Щербатов – такими нравственными свойствами, которые должны быть присущи в первую очередь государственному деятелю, монарху; Соловьев – способностью управлять государством, деловыми качествами. Но достоинств, перечисленных Минихом, явно не достаточно для того, чтобы управлять обширной империей, а тяга к роскоши и пиршествам, равно как и отсутствие должного внимания к делам и неспособность оценивать обстановку и определять пути преодоления возникших трудностей, вообще лишают Екатерину репутации государственного деятеля.