Екатерина Дашкова: Жизнь во власти и в опале - [117]
Типичным для Павла I и трагичным для других было то, что его покровительство не было ни надежным, ни длительным, и Павел Дашков недолго исполнял свои обязанности в Киеве. Неожиданно он получил короткую записку, в которой император смещал его с поста, поскольку подозревал в участии в деле Альтеста. Андрей Альтести был греческим авантюристом, который приехал в Петербург и стал секретарем Платона Зубова, а затем Екатерины II. Он приобрел большое богатство и влияние, но Павел I обвинил его в коррупции и нецелевом расходовании средств и арестовал. Дашкова считала, что единственное преступление сына состояло в том, что он заявил о невиновности Альтести, но, независимо от степени участия в деле, Павел попал в немилость, а карьера его закончилась. 24 октября 1798 года он вышел в отставку и уехал в свое тамбовское имение. Следовательно, непомерные усилия Дашковой и ее искренняя преданность делу воспитания сына для блестящей военной карьеры и жизни на службе государству кончились ничем. После столь значительных стараний по его воспитанию и образованию она теперь увидела, что потерпела полный крах.
Павел никогда не выказывал той решимости и дисциплины, которые характеризовали карьеру матери. Фактически его долговые обязательства были столь велики, что в июле 1799 года Дашкова послала сыну девять тысяч рублей, а в октябре — еще 24 тысячи, чтобы покрыть долги>[695]. Во время царствования Александра I он вернулся в Москву, открыто жил там со своей любовницей и некоторое время был предводителем московского дворянства.
Проблемы с детьми, а также внезапная смерть Елизаветы Долгорукой, молодой женщины, которая бескорыстно помогала Дашковой до отъезда в ссылку, привели к возобновлению приступов депрессии. Дашкова высказала свои самые мрачные чувства, когда написала об отвращении к жизни и о том, что с удовлетворением лишь ждет смерти, которая освободит ее от моральных и физических страданий>[696]. Дружба и поддержка Александра были единственным утешением Дашковой в это время. Она посетила его в имении, где провела подряд шесть недель, продолжая работать «английским садовником». Зимой 1800/01 года она съездила из Москвы в Андреевское, возможно, в последний раз. В ту зиму Александр не стал переселяться в Москву и Дашкова присоединилась к нему в усадьбе, чтобы вместе встретить Новый год. Обстановка была тихой и грустной, когда сестра и брат, вельможи ушедшего екатерининского времени, приветствовали новое столетие одни, вдали от шума и суеты политической жизни столицы. Все же они обсуждали текущие события, и у Дашковой появилось странное, оказавшееся точным предчувствие, что император Павел не доживет до конца наступающего года. Так завершился для них эпохальный XVIII век. Это был век революций во Франции и Америке, век Вольтера, Дидро, Бенджамина Франклина и Декларации независимости, а для Дашковой, прежде всего, — век Екатерины.
Позже в этом же месяце, когда Александр напомнил ей о новогоднем предсказании, Дашкова осталась убежденной в том, что Павел I не увидит 1802 года. Возможно также, что она уловила слухи о неизбежном свержении императора. В самом деле, группа заговорщиков убила Павла во время дворцового переворота в ночь с 11 на 12 марта 1801 года, и сын Александр I сменил его на троне. Вследствие этого изгнание Дашковой прекратилось, и 19 марта, через неделю после убийства, она пишет новому императору полное энтузиазма и поддержки письмо, выражая в нем свою «любовь и приверженность»>[697]. Она благодарила теперь царя Александра и его супругу Елизавету, которые, будучи еще великим князем и великой княгиней, послали ей в ссылку свои портреты в знак сочувствия. Дашковой нравился император, которого она знала с детства, но его супругой она восхищалась даже больше: «Ум, образованность, скромность, изящество, приветливость и такт в сочетании с редкой для ее возраста осмотрительностью — все в ней привлекало» (222/204). Император Александр убедил брата Дашковой вернуться в Петербург и вновь принять активное участие в государственных делах, а Дашкова последовала за братом в столицу. Племянник Дмитрий Татищев принес ей приглашение, и она прожила в его доме на Английской набережной май и июнь 1801 года. Она проделывала это путешествие между Москвой и Петербургом множество раз. Оно длилось около недели, поскольку в ее годы поездки были трудны, и она продвигалась медленно, короткими перегонами, даже по ночам, когда она пыталась спать в импровизированной постели в экипаже.
Петербург и особенно двор изменились за время ее семилетнего отсутствия. Она больше не чувствовала себя здесь как дома и в конце июля с чувством облегчения вернулась в Москву, чтобы присутствовать на коронации. Для подготовки Дашкова заняла 44 тысячи рублей в банке, чтобы купить необходимые платья и экипажи и покрыть дополнительные расходы. Согласно некоторым источникам, император возместил ей б
