Эхолот - [20]

Воды, Офелия, вокруг тебя – залейся,

И тупо слёзы лить; но мы – ушлёпки –

Никак не врубимся, что нас природа круче:

Она кладёт на стыд; и я, как баба,

Рыдаю и очкую жить без драйва.

Давай, король! жгут рожу эти сопли.

Свалил мужать.

Сомов с большим трудом уговорил боссов сообщить об утопленниках береговой спасательной службе Турции.

Следует отметить, что дар Иннокентия развивался. Постепенно, кроме уже привычной способности видеть ясно сквозь воду, Сомов научился как бы приближаться к объекту, который хотел рассмотреть, даже если он почти скрыт илом, водорослями, скалами, или обшивкой затонувшего судна.

То есть, ему стали доступны любые расстояния и тайники; находясь на поверхности, Сомов мог, как в телескоп (или микроскоп), наблюдать объекты, отстоящие от него на многие километры. А ещё у него очень обострился слух.

И, наверное, благодаря этому, случайно, Иннокентий услышал тихий разговор двоих компаньонов-кладоискателей. Он немного замёрз на палубе вечером, после захода солнца, и решил спуститься в каюту за джемпером...

– ...в трюме золота уже лимонов на семьдесят баксов.

– Будет больше.

– Ну да... а их проценты — нехилая сумма.

– Не ху(скрип мачты)ая, да...

– Короче, в Чёрное море переходим, чуток поныряем и пи(крик чайки)ц, на нас уже глаз положили, скоро за жо(хлопанье паруса) возьмут. Интерпол какой-нибудь.

– Отмажемся, по любому.

– Так-то да, но бабок сколько уйдёт, а ещё этим муфлонам башлять. Короче, займись-ка новыми ксивами, а к концу рейса кинем их, да и всё.

– Может, не стоит?..

– Не стоит спать на потолке и е(шум волны)ом щёлкать. Будут рыб кормить. Фраера. Вечным сном.

Понятно, что Иннокентий сразу рассказал об услышанном Валентину. Тот страшно осерчал, стал строить планы мести, жутко матерился вполголоса и сломал дорогой цанговый карандаш, которым любил подсчитывать прибыль. В итоге, на следующий день они уговорили партнёров зайти в Стамбул, якобы за чем-то жизненно важным, там сели в поезд и переехали в Болгарию.

Когда юношеская эйфория от побега утихла, дерзкие задумались и решили, что домой возвращаться опасно. Тогда через Югославию и Италию рванули на перекладных до Швейцарии, благополучно осели в Монтрё, где и отсиживались несколько дней, что скоро стало раздражать Валентина, вынужденного непредвиденно тратить деньги.

А ещё Валентин никак не мог успокоиться, что оставил все сокровища компаньонам. Временами он впадал из-за этого в ярость. Но поразмыслив и послушав тихого Иннокентия, успокаивался, понимая, что всё равно ничего сделать было нельзя, – пираты держали сокровища в своей каюте и туда, кроме них самих, да их порнографических кукол, доступа не было никому.

Иннокентий переносил неудачный финал путешествия гораздо спокойней: бродил по берегам Женевского озера в белых широких штанах и синем джемпере, заглядывал в воду. Правда, кроме надоевшей рыбы, обычных насекомых, земноводных, водорослей, да ещё многочисленных мелких монет вблизи берегов, ничего интересного не разглядел... Хотя, нет, кажется, он говорил, что лежали на дне, довольно близко от берега, большие металлические ящики с изображением свастики. Причём, совершенно не ржавые.

В Швейцарии Сомов успел соскучиться по морю, а вернувшись домой, наводнил всю квартиру морскими звёздами и ежами, чучелами рыб, кораллами, раковинами, черепашьими панцирями и фотопортретами океанских насельников. Но это я забегаю вперед. Вернёмся ненадолго в Монтрё.

В конце концов, когда Валентину до ненависти надоело сидеть на балконе отеля, пить чай и бояться, он купил билеты на поезд. В сидячем купированном вагоне было не слишком удобно, но наши путешественники заперли дверь, зашторились и, вполне благополучно добрались до Москвы.

На родине Валентин обратился к знакомым не то из госбезопасности, не то из управления по оргпреступности, которых Сомов тоже когда-то консультировал: они были своего рода “крышей”. Валентин пожаловался на неприятности с кладоискателями. Друзья пообещали помочь, и через некоторое время в западных газетах появились материалы о русских яхтсменах, у которых интерполовцы изъяли колоссальную партию героина, в Чёрном море, недалеко от пролива Босфор. Естественно, невзирая на вопли “наркоторговцев” о том, что их нагло ограбили и подставили, “бладов” упрятали навсегда в турецкую тюрьму, а Валентин с Иннокентием получили возможность спокойно заниматься делами.

Глава шестая

Какие существа живут, какие существа могут жить на глубине двенадцати-пятнадцати тысяч метров под поверхностью моря? Какое строение должно быть у этих существ? Об этом трудно даже высказывать предположения.

Ж.Верн “20000 лье под водой”.

Итак, всё шло превосходно. Особенно с тех пор, как моря и океаны перестали быть для Сомова промысловыми зонами, а стали источником наслаждения и восторга. Ничего подобного Иннокентий никогда не видел на суше.

Он узнал, что в Чёрном море живут дельфины-разведчики-пограничники, бычки и блиновидная камбала, что есть там, в глубине, граница, ниже которой – смерть.

Неподалёку от Течения Западных Ветров он подолгу наблюдал китов, плавно парящих в студне океана.