Эхо войны - [13]

— Вообще–то меня послали передать, что город высылать группу отказался. У них сейчас нет специалистов, а может, и не будет, — Рутта посмотрела на меня. — Вообще, судя по тому, что я слышала из приемной, город с этим всем связываться не хочет.

— И? — деловито поинтересовалась я после затянувшейся паузы, видя, что Ремо реагировать вслух не в состоянии.

— И комендант приказал разбираться своими силами. Ремо. Ну и вам с Тайлом, наверное, раз вы здесь все равно сидите, — Рутта вздохнула и доверительно добавила: — Орие, вас бы и отдельно куда поместили от… этого, только слишком уж Мертвяк на тебя взъелся из–за всей этой истории. В коридоре будут дежурить два охранника, но вот толку с этого, если что…

— Еще бы, — без улыбки ответила я. — Конфликты с городом дорогого стоят. А последствия могут быть…

— И как он представляет это «своими силами»? — Ремо, наконец, оправился от шока. — С тем оборудованием, что есть, и, если уж на то пошло, моей квалификацией? Я даже не представляю, что это, Бездна его забери, может быть такое!

— На тебя он, полагаю, тоже «взъелся». Так что нам остается только молиться. Чем, собственно, я и собираюсь заняться, за всех оптом… Иди спать, Рутта. Может, завтра принесешь вести получше.

Она попрощалась и ушла, явно не рассчитывая увидеть нас еще раз живыми. Я же воспользовалась своим номинальным старшинством и принудительно уложила братьев спать в бывшей перевязочной, где сейчас обитали тессили и комендантская мора, которой так и не успели собрать новый террариум. Ремены стащили с единственной свободной кровати два тощих тюфячка, одеяло и кое–как устроились на полу.

Я настояла на том, чтобы дежурить первой, и теперь сидела возле «вампира» на ставшей голой второй кровати и вместо молитв составляла список того, что впопыхах забыли нам предоставить. Звезда простит, а вот спать вторую ночь на полу я не намерена, что бы по этому поводу ни думал комендант.

Лежащий на кровати парень не двигался и по–прежнему до боли напоминал покойника. Лишь раз, поправляя съехавший край одеяла, я увидела, как едва заметно поднимается и опускается его грудь.

Надо же. Действительно, дышит.

Утро выдалось на удивление спокойным. Тайл, с которым мы поделили ночное дежурство, при виде моей заспанной физиономии усмехнулся и протянул электронный блокнот с моим списком, надлежащим образом дополненным. Оценив дополнения, я подсунула блокнот Ремо.

Через полчаса прибыл завтрак, и я отправила наш, с позволения сказать, меморандум по сети в приемную коменданта.

Реакция последовала быстро, но такого свойства, что мне захотелось вознести Звезде отнюдь не цензурную молитву.

В тамбур явился Птарлир Бэйсеррон, главный счетовод форта, и главный же интриган всея Деррин. Всякий нормальный служащий боялся его как огня, ибо милейший фарр пользовался существенным расположением коменданта, сквозь пальцы смотрящим на многочисленные выходки своего фаворита (главным образом благодаря связям того в высших кругах администрации Деррин и кое–каким знакомствам среди управленцев нашей же СБ), и потому мог кардинально повлиять на любую карьеру.

Я же была ему неподконтрольна, что не добавляло мне любви вышеупомянутого фарра.

— Так–так–так… Незабвенная фарра Морровер, — вкрадчиво начал он, скрестив руки на груди и глядя куда–то в район моего правого уха. — Как же вы оказались в таком незавидном положении?

— Полагаю, Смерти угодно было бросить на меня свою тень, — равнодушно отозвалась я. — Звезда не ошибается, высокий фарр, значит, это было необходимо.

— Смотрите, как бы Смерть не надела на вас свою повязку, не ограничиваясь тенью, — он сузил глаза. — Бросьте, фарра, я не хуже вас понимаю, для чего служат все эти высокопарные слова.

— Жизнь да простит вас, Смерть да не услышит, — ровно произнесла я ритуальную фразу и с легкой тоской подумала, что, возможно, стоит все же убедить Смерть не затыкать уши, глядя на этого типа.

Бэйсеррон побарабанил пальцами по предплечью, затянутому в темно–серое, почти черное бархатистое полотно. Щеголь.

За пристрастие к темно–серому, черному и жемчужно–серебристому, а еще за серые, вернее, черные с заметной проседью волосы, его прозвали Каменным Змеем, поскольку формы он не носил никогда. Форма не была ни элегантно–шикарной, ни обманчиво–простой, что, как известно, выдает настоящую дороговизну, а именно такую одежду предпочитал фарр счетовод. Вместе с комендантом они представляли собой занятную пару: не обращающий на свою внешность ровно никакого внимания Торрили, и щеголеватый, ухоженный до кончиков ногтей Бэйсеррон, даже посреди ночи являющийся в идеально отглаженном облачении, тщательно причесанный и побритый.

— Фарра, не стройте из себя дурочку, выросшую в деревенском храме. Вы помотались по миру еще побольше меня.

— Возможно, Ветер и благословил меня на легкие дороги, только я не совсем понимаю, чем это может быть интересно такому занятому фарру, как вы.

Да, в отличие от большинства обитателей форта, Бэйсеррон кое–где бывал. Из своих странствий, помимо полезных знакомств, он привез моду на бороды, продержавшуюся, впрочем, недолго, ибо у чистокровных солан бороды не растут, а полукровок в нашей глуши хоть и много, но и традиции, предписывающие бород не носить, сильнее, чем в Центре.