Эхо любви - [48]

— Я так же смогу это перенести, как и ты, — сказала Анна. — С чем ты столкнулась ради Кристи, с тем же я готова столкнуться ради Гарри.

— Сейчас ты смелая, но, когда женщина из-за любви сбивается с пути, она встречается с враждебным ей миром. Нам нужно было родиться мужчинами. Мужчине позволено многое ради любви, и его только все шумно одобряют. Ты узнаешь, каким холодом тебя обдаст в тот самый момент, как только ты с Гарри уедешь, покинув Ричмонда.

— Вместе мы сможем все пережить, — сказала Анна.

— Ради бога, не предпринимай ничего с маху! Ты охвачена бурными эмоциями — дай им остыть.

— Ты прекрасно знаешь, они никогда не остынут, — сказала Анна и закрыла за собой дверь.

— Подожди, я пойду с тобой! — крикнула миссис Батлер, но Анна уже ушла, и миссис Батлер осталась одна, в отчаянии рыдая над судьбой дочери, такой же страстной и упрямой, какой была она сама.

Глава 7

Когда Анна добралась до дома, Билли Бой играл в холле. У него была игрушечная мельница, и когда слуги размахивали опахалом, ее лопасти вращались, а мальчик заливался смехом от восторга.

— О, Билли Бой, что это у тебя? — сказала Анна.

Он был еще слишком мал, чтобы как следует все рассказать, но няня объяснила, что ее отец, конюх Али, сам смастерил эту игрушку в качестве подарка для ребенка и очень просил подарок принять.

— Скажите отцу, что мы очень рады подарку, — сказала Анна. — Он настоящий кудесник!

В это время появилась Августа, за которой следовал маленький Джордж Шекспир со своей няней.

— Замечательная новость, Анна! — радостно сообщила Августа, — У Эмилии еще один сын. Вообрази, он родился почти сразу же, как только она возвратилась домой с бала! Роды оказались невероятно легкими.

Анна машинально произнесла поздравления и даже задавала какие-то вопросы, хотя с трудом осознавала, что говорит. Она чувствовала себя больной и разбитой.

— Я навестила ее, как только все узнала, и застала Эмилию в прекрасном настроении. Думаю, она хотела иметь сына единственно для того, чтобы назвать его Ричмондом.

— Ричмонд, — старательно повторил маленький Джордж.

— Правильно, дорогой Джордж. Постарайся запомнить это имя, так зовут твоего братика, — сказала Августа.

Она забрала Джорджа на денек и сказала, что собирается заниматься сегодня с обоими племянниками, и если будет хорошая погода, поедет с ними кататься.

Как только Августа с мальчиками ушла, Анна медленно побрела через роскошно обставленные комнаты, словно в первый раз обращая внимание на мебель. Ричмонд в течение многих лет собирал ее, и все здесь нравилось Анне, и было ей по вкусу, от картин до ваз и украшений, каждое из которых он тщательно подбирал, так что общее впечатление от комнат было чрезвычайно гармоничным.

Акварели местных художников доставляли Анне особенное удовольствие и радость, и она часто останавливалась перед своей излюбленной работой, изображавшей мужчину в голубом верхом на осле. Мягкие краски и сюжет очаровывали ее.

Глядя из окна на траву, которая вот-вот пожухнет и пожелтеет, она видела мраморную скамью, на которой накануне вечером сидела с Гарри. Анна разволновалась при виде ее. Гарри был живым и реальным — в нем одном заключалась для нее жизнь, а она была чужой среди всего великолепия этого дома. Она была как бы той самой, какая проводила сезон в Бате и полюбила там молодого офицера. Она была Анной, которую жестоко обманули, и которая едва не умерла от любви. Она была женой преуспевающего человека, именно такого, о котором мечтала для нее миссис Бейчер, но все это произошло по ошибке.

Анна не смела думать о сыне, ибо сразу осознавала, какой трудный выбор ей предстоит.

Она поднялась в свою комнату. Дверь в комнату Ричмонда была открыта, и слуга собирал там простыни и белье для стирки. Он сказал, что сахиб ушел некоторое время назад. Она велела слуге поторапливаться, и он поспешно исчез, явно удивленный — госпожа никогда не говорила с ним так резко.

Оставшись одна, Анна нашла розовый шелковый мешочек, в котором хранила письма Гарри, села на кровать и стала их перечитывать. Каждое письмо будило воспоминания, и восторженный оптимизм первого послания внушил ей чувство странной надежды. У нее появилось такое ощущение, будто что-то изменится в их истории, хотя она отлично знала, чем все закончится.

Когда она дошла до последнего письма, ее охватило то же чувство растерянности и непонимания, которое она испытывала тогда, когда письма перестали приходить.

Ее собственные чувства едва не погубили ее, но что испытывал Гарри? Как он провел оставшееся время в Англии? Каким горьким разочарованием должна была казаться ему ее внезапная перемена, и какая жестокая насмешка скрывалась за их страданиями.

Анна плакала, читая письма.

Измученная нахлынувшими воспоминаниями, она заснула крепким сном, и по возвращении домой Ричмонд застал ее спящей. Правая рука у нее была откинута на шелковый мешочек, а письма лежали рядом, на кровати. Ричмонд по виду писем понял, что их часто перечитывали. Он стоял, терзаемый сомнениями. Подпись в письмах бросалась в глаза. Гарри…

Анна беспокойно зашевелилась и проснулась, подняла на мужа взгляд и пристально смотрела на него, будто на незнакомца. Постепенно она осознала, что с ней и где она.