Эхо - [9]
369. В книге ст. 23: "Разве в разбеге зигзаг"; ст. 36: "Девье сердце вонзло пронзило". Страстной пяток - пятница Страстной недели. Распента распятого (в старославянском произношении с носовым "е"). Адов Адам. По апокрифическому преданию, Христос был распят на кресте, сделанном из дерева, выросшего на могиле Адама (см.: Сказание [св.] Григория Богослова о кресте честном и дву кресту разбойничю // Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко. СПб., 1862. Вып. 3. Ложные и отреченные книги русской старины, собранные А.Н.Пыпиным. С. 81). Адонаи имя Бога, употреблявшееся иудеями вместо запретного "Иегова". Кобальт (кобальт), берлинская лазурь - ярко-синие краски. Вир - омут, водоворот. Трость - копье; в данном контексте - то, на котором Иисусу подали губку с уксусом, а потом им же закололи. Мытарь - сборщик податей.
370. В книге ст. 12: "Зубий чешуи на грустную губь". По предположению комментаторов ССт, покоец лейный - нечто вроде прозрачного шара, описанного в стихотворении 432, где живут два человека - Лей и Лейла, а также злой дух - Лемур. Маргарит - жемчуг.
III. ЧУЖАЯ ПОЭМА
371. Впервые - Орион (Тифлис). 1919. Э 5, с датой: апрель 1916, с посвящением: "Дорогим С.Ю.С. и В.А.Б." Беловой автограф, без посвящ. и без нумерации строф, с датой записи: 17 апреля 1918 - РГАЛИ, арх. Н.В.Власова. Второй беловой автограф с датой: 1916. Апрель. Пасха - арх. И.Ф.Стравинского, Цюрих, в альбоме В.А.Стравинской (копия любезно предоставлена А.Е.Парнисом). Во всех известных нам источниках строфа 11 или дефектна (как в печатаемом нами тексте, - не хватает одного стиха для правильной спенсеровой строфы, которой написана вся поэма), или отсутствует, что, очевидно, свидетельствует о том, что она написана не ранее весны 1918 г. В наборной рукописи отсутствует посвящ. В книге ст. 3 седьмой строфы - "Так жалостно лицо свое прижала". Адресаты посвящения - С.Ю.Судейкин и его вторая жена Вера Артуровна Шиллинг (урожд. Боссе, откуда посвящение первой публикации, по второму мужу - Судейкина, по третьему - Стравинская), художница. По воспоминаниям героини поэмы (подробнее всего изложенным в написанной Дж.Мальмстадом биографии Кузмина - ССт), Судейкин (отождествленный в поэме с Дон Жуаном) встречался с нею в соборах московского Кремля (среди которых в поэме названы Успенский и Благовещенский) и в Охотном ряду. В строфах 4 и 5 речь идет о том, что Судейкин оформлял для театра А.Я.Таирова спектакль "Женитьба Фигаро" (1915), где В.А.Шиллинг танцевала испанский танец. Гаро - набор символических изображений на картах типа игральных, служащих для различных магических действий. В моем краю вы все-таки чужая. В.А.Шиллинг была по происхождению шведкой. Калика - богатырь во смирении, в убожестве и богоугодных делах (Словарь В.И.Даля).
IV. КУКОЛЬНАЯ ЭСТРАДА
372. Впервые - "Игра". 1918. Э 1. Ч. 2. Черновой автограф - РГАЛИ. Сказка "Пастушка и трубочист" была поставлена в Детском театре с музыкой А.Канкаровича (см.: "Игра". 1918. Э 1.4. 1.С. 24). За указание на источники благодарим А.Г.Тимофеева. В книге ст. 46: "Деревянный легче фрак". В наборной рукописи дата под ст-нием поставлена карандашом и не рукой автора.
373. Черновой автограф - РГАЛИ. Относится к той же пьесе, что и предыдущее стихотворение. В книге ст. 6: "И поза, все одно и то же". В наборной рукописи дата поставлена карандашом и не рукой Кузмина.
374. В списке РГАЛИ пьеса "Все довольны (Из Боккачо)" отнесена к 1915 г. Опубл.: "Всемирное слово". 1993. Э 4/5 (публ. П.В.Дмитриева). Была поставлена 22 сентября 1915 г. в театре "Летучая мышь" (Москва). В наборной рукописи дата поставлена карандашом и не рукой Кузмина.
375. В списке РГАЛИ пьеса "Волшебная груша" отнесена к 1915 г.. В наборной рукописи дата поставлена карандашом и не рукой Кузмина.
376. В списке РГАЛИ пьеса "Муж, вор и любовник..." значится под 1917 г..
377. В списке РГАЛИ пьеса "Самое ветреное место в Англии" значится действительно под 1917 г., однако ст-ние "Лорд Грэгори" - под 1915-м. Сохранившийся отрывок пьесы см.: Театр. Кн. 1. С. 215-216.
378-380. 1,3. Беловой автограф - РГБ, арх. С.А.Абрамова. Черновой автограф - РГАЛИ (в обоих случаях - в тексте пьесы "Счастливый день, или Два брата"). 2. Черновой автограф - РГАЛИ (в тексте пьесы "Китайская"). Пьесы опубл.: Театр. Кн. 1 ("Счастливый день") и кн. 2 ("Китайская"). Первая относится к 1918 г., вторая - к 1915-му. Первую из них рецензировал А.А.Блок (Собр. соч. Т. 6. С. 314-315). 1 января 1919 г. она была поставлена в мастерской Передвижного Общедоступного театра А.А.Брянцевым. О постановке см. заметки режиссера ("Записки Передвижного Общедоступного театра П.П.Гайдебурова и Н.Ф.Скарской". 1919. Э 16/18, 20). Фотография сцены из спектакля - там же, обложка Э 22. В наборной рукописи дата и помета об источнике стихотворения вписаны карандашом и не рукой Кузмина. В книге помета об источнике отсутствует.
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила сюжетом многих повествований. На славянской почве существовала «Александрия» – переведенный в XIII в. с греческого роман о жизни и подвигах Александра. Биографическая канва дополняется многочисленными легендарными и фантастическими деталями, начиная от самого рождения Александра. Большое место, например, занимает описание неведомых земель, открываемых Александром, с их фантастическими обитателями. Отзвуки этих легенд находим и в повествовании Кузмина.
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая». Вместе с тем само по себе яркое, солнечное, жизнеутверждающее творчество М. Кузмина, как и вся литература начала века, не свободно от болезненных черт времени: эстетизма, маньеризма, стилизаторства.«Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» – первая книга из замышляемой Кузминым (но не осуществленной) серии занимательных жизнеописаний «Новый Плутарх».
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».