Эхо горного храма - [66]

Спустя пять-шесть минут Габлер вновь ощутил себя в собственном теле, примерзшем к стене. Все чувства восстановились, и оказалось, что сердце его бешено колотится, словно он долго изо всех сил бежал в гору и только-только прекратил это изнурительное занятие.

– Чего это… они удумали? – еле ворочая языком, вопросил Портос.

Обнаженный, он выглядел великолепно: гора тугих мускулов, ни дать ни взять – Геркулес.

– Готовят нас… к исчезновению… в кругах пустот, – с неменьшим трудом отозвался Арамис.

Габлер молчал. Он ощущал какую-то неловкость перед товарищами, оттого что ему приговор немного смягчили – если можно тут говорить о смягчении.

– В этом есть… своя прелесть, – заявил Портос. И пояснил, заметив удивленные взгляды сослуживцев: – А то пришлось бы… прямо в комбинезон…

Мощная струя ударила в каменный пол, во все стороны полетели брызги. Габлеру вспомнился какой-то фонтан: там силач раздирал челюсти дикого зверя, и из пасти высоко вверх била вода. В данном случае струю извергал не зверь, а силач. И не воду.

– Ф-фу-у… – с облегчением выдохнул Портос. – Совсем другое… дело.

– Беллизу это… может не понравиться, – сказал Арамис.

– А пошел он… к своей матери… Отливайте, не стесняйтесь…

Габлер почувствовал, как на него неодолимой тяжелой всепоглощающей волной наваливается сонливость.

«Проснусь ли?..» – проползла неповоротливая мысль.

И исчезла.

* * *

Стены огромного зала уходили в вышину и терялись в полумраке. Молчаливые фигуры в зеленых, синих и серых плащах стояли плечом к плечу, образовав круг. В центре круга возвышались над полом три черных каменных плиты на массивных столбах, испещренных знаками Беллиза и еще какими-то символами. Габлер даже, кажется, когда-то знал их смысл, но сейчас этот смысл ускользал. Он никак не мог вспомнить… А вспомнить почему-то было очень важно. Словно от этого зависело его спасение.

Его повернули спиной к плите. И слева, и справа от него то же самое жрецы проделали с беззащитно голыми, как и он, Портосом и Арамисом. Из круга служителей храма выступила девушка в синем плаще. Анизателла. В руке ее был зажат короткий нож. Откуда-то вдруг подул ветер, овеяв прохладой лицо Габлера. Из-под невидимого свода донеслись какие-то невнятные голоса.

«Триединый зачитывает приговор», – подумал Крис.

Низа приблизилась к нему и пристально посмотрела в глаза. Ее взгляд был холодным, и не было там ни тени жалости, ни капли сочувствия.

– Ты убил моего отца, – мертвым голосом произнесла она, – а я убью тебя. Око за око, Кристиан Конрад Габлер.

Она медленно занесла нож. Жрецы крепко держали его за руки.

«А как же твое обещание?» – хотел спросить он, но губы его не слушались.

И тело тоже не слушалось. Иначе бы он попытался хоть что-то сделать для собственного спасения.

Лезвие блеснуло, описало в воздухе дугу, устремляясь к его груди.

– Нет! – все-таки в последний момент успел выкрикнуть он. – Не-е-ет!

Нож вонзился почему-то не под ребра, а в нос, сразу в обе ноздри, так что боль ударила в затылок и нестерпимо заломило виски.

– Ага! – удовлетворенно раздалось у него над головой. – З-задергался!

Крис открыл глаза и успел заметить, как чья-то рука с зажатым в пальцах тонким белым цилиндриком отдаляется от его лица.

– От живой воды[56] и мертвый задергается, – со смешком ответил кто-то.

– Вставайте, граф! Рассвет уже п-полощется! – вновь произнес тот же расхлябанный голос, и Габлер понял, наконец, чей это голос и от кого он слышал когда-то эти строчки про графа и про таинственную молочницу.

Гамлет Мхитарян, он же Граната, он же Принц Датский.

Именно он, согнувшись и уперев руки в колени, стоял над ним и ухмылялся пьяненькой размазанной ухмылочкой. Очень и очень довольной ухмылочкой. А незнакомый человек в ярко-желтом комбинезоне, переместившись на несколько шагов, уже присел над соседними носилками и сунул белый цилиндрик под нос еще кому-то. Этот «кто-то» дернулся и чуть ли не подпрыгнул, так что ярко-желтому пришлось придержать его за плечо.

– Опа! Вот и Ара очухался, – повернув туда голову, прокомментировал Граната. – Док, а с тем поос-сторожней… Он сдуру может и в лоб з-заехать.

Граната явно имел в виду Портоса, который, тоже прикрытый до подбородка тонким белым одеялом, располагался на третьих носилках, уставив в серое небо короткий мясистый нос.

– Вставай, Гладиатор, – ласково сказал Принц Датский. Его слегка покачивало. – Там, где танк не пройдет, файтер файтера найдет. Это я, конечно, немного пр… преувеличиваю. Эти жрецы-подлецы сами вас отдали. Стоило только…

Он не успел договорить, потому что рядом взревел очнувшийся Портос:

– Что такое?! Что за хрень?!

Врач успокаивающе начал хлопать его по плечу, но глядел с опаской.

– Финиш! – провозгласил Граната. – Давайте, одевайтесь и собирайте мозги.

За его спиной маячили фигуры в желтых и до боли знакомых буровато-серых комбинезонах. На груди у желтых висели короткие лучевики с подствольниками. У буровато-серых лучевики были подлиннее, как и у любого эфеса. Полиция и Стафл. Да, несомненно, там стояли полицейские и файтеры.

– Погоди, Гамлет, – сказал Крис. – Дай сообразить. Дай вернуться…

Чувствовал он себя неплохо, если не считать некоторой слабости и все того же сосущего голода.