Эхо древних рун - [77]

— Да. Наш брак распался. Рагнхильд ушла с более ценными предметами, чем те, с которыми она прибыла, так что спорить не о чем. — Он поморщился. — На самом деле она, вероятно, забрала с собой большую часть вещей из вашей деревни. Извини.

— Это не имеет значения. — Кери пришла к пониманию, что они были всего лишь обычными украшениями. Если не считать кольца ее матери, которое Хокр вернул ей, все остальное теперь ее мало заботило.

— Для меня это имеет значение. В качестве компенсации я не буду просить с твоего брата выкупа за тебя. И вообще, с этого момента ты — свободная женщина, и я позабочусь, чтобы все здесь это знали. Ты больше не моя заложница.

— Правда?! — Кери почувствовала, как внутри нее вспыхнула радость. — И я могу уйти в любое время?

Улыбка Хокра потускнела.

— Если таково твое желание, конечно, но я бы посоветовал подождать хотя бы до весны.

— Конечно. Но… — Она чуть было не сказала ему, что на самом деле совсем не хочет уезжать, но он не произнес ни слова о том, что надеется, что она останется. И зачем ему это нужно? Хокру теперь придется снова жениться на женщине, равной ему по социальному статусу. Должны быть и другие близкие соседи, с которыми он хотел бы заключить союз. Кери уже поняла, что кровные узы были очень важны для него и его народа, и, в конце концов, он был ярлом. — Мы можем обсудить это ближе к весне. Возможно, мой брат даже приедет, чтобы забрать меня домой.

— Разумеется. — Хокр глубоко вздохнул и повернулся к двери. — Теперь у меня много дел, и мне нужно поговорить со Старой Тайрой. Увидимся позже.

Кери была счастлива за него, действительно счастлива, но его новый статус разведенного мужчины не имел для нее никакого значения. Он по-прежнему был вне пределов дозволенного и останется таким навсегда, если только она не захочет прожить в грехе всю оставшуюся жизнь. А она твердо решила не делать этого.

ГЛАВА 27

Хокон сел в постели и стащил с пальца кольцо викингов. Оно со стуком упало на прикроватный столик, но, к счастью, Линнея не шевельнулась. Она крепко засыпала, как только удавалось уговорить ее лечь в кровать — не всегда легкая задача, — в то время как ночи Хокона становились все более тревожными.

Ему снились сны. Яркие, ужасающие, приходящие из неведомых глубин сознания. Он был совершенно уверен, что то, что он видел сейчас, было блотом, жертвенным ритуалом, чтобы умилостивить богов и заручиться их благосклонностью. Тот, что привиделся ему, совершался зимой, потому что он не мог избавиться от картин алой крови, брызжущей на чистый снег. Это зрелище запечатлелось на его сетчатке; запах теплой дымящейся плоти забил ему нос. Он схватил бутылку с водой и сделал большой глоток, пытаясь избавиться от металлического привкуса.

Он глядел на кольцо и понимал, что должен вернуть его обратно в музей, но золотая змейка как будто сопротивлялась. Она еще не все ему рассказала, она не собиралась отпускать его. Он запустил пальцы в волосы и уткнулся лбом в ладони. Это было настоящее безумие. Он никогда не испытывал ничего подобного раньше, ему с трудом верилось, что это происходит сейчас. Однако это было так.

Может, обратиться к психиатру? Неужели он слетает с катушек? А Мия? Не могли же они оба тронуться умом одинаково и одновременно? Происходящее было выше его понимания. Скорее, мог бы помочь гипнотерапевт. По крайней мере, тогда он мог бы получить какие-то ответы.

Он снова лег и попытался устроиться поудобнее, но тоскливые рассветные часы тянулись один за другим, а сон все не шел и не шел.

— Делаешь что-нибудь приятное в эти выходные, Айвар?

Это было в четверг днем, накануне летнего солнцестояния. Шведы, как правило, отмечали его больше, чем британцы, устраивая разные посиделки и смёргасбуд — шведский стол, с непременной маринованной селедкой. Для детей затевали танцы вокруг майского дерева, которое здесь называли деревом середины лета. Мия с нетерпением ждала этого дня.

— Да нет. Папа вернулся, но сразу же уехал на какой-то аукцион на все выходные. Спросил, не хочу ли я поехать тоже, но я сказал, что лучше останусь здесь. Нужно опробовать новую игру для плейстейшен. А теперь, когда моя тетка отбыла восвояси, я могу делать все, что захочу. — Айвар сгребал землю в тачку, и Мия подумала, что выглядит он теперь на удивление сильным и крепким. Должно быть, все дело в физически тяжелой работе, которой он занимался последние несколько недель. Ну и загар, безусловно, шел ему: готическая бледность давно исчезла, и отросли светлые корни волос, что придавало ему, по мнению Мии, довольно крутой вид.

— Значит, ты будешь совсем один в доме? Может, пока папа не вернется, поночуешь у меня на диване? — Хотя Мия знала, что мальчик вполне способен сам о себе позаботиться, ее возмущало безответственное отношение отца, оставлявшего сына без присмотра на целые дни. По-хорошему, тете нужно было не уезжать, но, возможно, у той возникли неотложные дела.

Айвар пожал плечами.

— Да все будет в порядке. Я привык, меня это не пугает — у нас есть охранная сигнализация. Кроме того, отец дал мне свой дробовик на случай, если кто-нибудь вломится. Я умею им пользоваться.