Ехали цыгане... - [69]
М и ш к а (близко подошел к Ранице). Старо-о! Хочешь, чтобы мы с Васей из-за тебя подрались? Хочешь показать, что ты еще чего-то стоишь?!
В а с я (Мишке). Перестань! Не надо так!
Р а н и ц а. Мелюзга вы — не мужчины! А ну! Вон отсюда! Оба!.. (Ушла в палатку.)
С а п о (Мишке). Ступай, не торчи как бельмо.
М и ш к а (взглянул на часы). И правда пора. Адью, ромалушки. Жду вас на Севере!
К у з я. Погоди… Может, долго не свидимся.
Л ю б а. Дядя Миша! (Подбежала к Мишке.)
М и ш к а (обнял Кузю и Любу). Разойдемся по-хорошему. Все-таки много лет в одной упряжке плелись. А сейчас стою у доски Почета, долго стою, смотрю на себя… Всю свою жизнь вспоминаю — и даже — слышу!..
Возникает разгульная цыганская песня. Слышны голоса Мишки, Фени, Раницы, Хады, Сапо… Топот пляски. Песня звучит очень тихо.
Набьем чемоданы, бумажники, сядем за стол… Пьем, поем, пляшем и считаем — вот в этом жизнь?..
Громкая песня. Постепенно затихает.
И сколько лет надо было вот так прожить, сколько колоний пройти, чтобы наконец понять… Жизнь-то, оказывается… (Огляделся вокруг, поглядел на город, подошел к Васе.) Взять человека за душу она может… Цыганка — первый сорт, но…
В а с я. Сам разберусь.
М и ш к а. Ну, ну! (Еще раз осмотрел все, быстро уходит.)
Все разбрелись.
В а с я (подошел к палатке Раницы). Раница…
Х а д а (подбирает часы, перстень). Сгинь. На нее не рассчитывай.
В а с я. У меня к ней свой счет! Раница, выйди на минутку!
Х а д а. Иди, дорогой. (Толкает в спину.) Не ты первый, не ты последний… Иди!
В а с я. Не толкайте меня! За все обиды… Вам бы только взять, нахватать, а что о других цыганах говорить будут — это вам… Я же больше, чем вы, — цыган! Клянусь, возьму бульдозер — все ваше осиное гнездо… Я это сделаю! Будь я трижды проклят! (Убежал.)
Пауза. Из палатки с бутылкой вылезла Ф е н я.
Ф е н я. Где она? Где эти?! (Взмахнула бутылкой.) Как бахну… портвейном — всех взорву!
Гаснет свет. Музыка. Песня. Нарастает свет.
С т р о и т е л и ставят оформление шестой картины — комнату Толи. На стене — чертежи, какие-то самоделки. Стол, стулья, гитара.
Строители уходят.
Сияющий день. Т о л я, полный радужных надежд, готовится к свиданию с Любой.
Т о л я (охорашивается, весело напевает).
(Подплясывает.) Конфеты — есть. Что еще ей купить?.. Букет алых роз! Так зачем розы ей? Их же не едят. О! Торт! (Запел.)
Появляются Н и к о л а й И в а н о в и ч и В а с я.
Николай Иванович — торжественный, сияющий. Вася — молчаливый, угрюмый.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Кантату! Праздничную увертюру! Алла Петровна!
Т о л я. Убежала в цех, вторую смену проверить.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. М-м-м, как жаль!.. Победа! Твое предложение принято!
Т о л я. Да ну?!
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Есть решение приступить к срочной реализации.
В а с я (поздравляет). Толя, держи так!
Т о л я. Надо отметить. Устроить сабантуй! У мамаши в холодильнике всегда что-нибудь есть. Купим шампанского!..
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Ни в коем случае!
Т о л я. Почему?
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Оно уже есть. (Поставил бутылку на стол.) Извольте.
Т о л я. Ура! И… знаете что? Позовем Любу!
В а с я. Кого?!
Т о л я. Любу, цыганочку. Она меня ждет.
В а с я. Ты что, друг?
Т о л я. Я попрошу у цыган разрешения… Культурно, интеллигентно…
В а с я. Хада тебе такую культуру выдаст!
Т о л я. Будет тебе. Что они, дикари, что ли? Пусть с ней еще кто-нибудь приедет. Решаем быстро, пока мамаши нет. Кто «за»?
Н и к о л а й И в а н о в и ч. По-моему, это мысль!
Оба подняли руки.
Т о л я. Все! Я тотчас, на мотоцикле. (Одевается.)
Н и к о л а й И в а н о в и ч (Васе). Тебе ничего не надо передать туда?
В а с я. Никому — ничего.
Т о л я. А то смотри, я…
В а с я. Никому. Поосторожней с Любой.
Т о л я. Не отпустят — украду. По-цыгански!
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Вот это по-моему! Газуй, Толя.
Т о л я. Николай Иванович, вы говорили с мамой насчет… ученицы?
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Не хватило мужества.
Т о л я. Поговорите, она вас уважает.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Пока уважала, а поговорю… ну, ладно.
Т о л я (уходя). Все в холодильнике, накрывайте на стол! (Убежал.)
Слышно, как отъезжает мотоцикл.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. У парня это… серьезно.
В а с я. Как бы он… Я сам чуть было не сорвался. Только когда в бульдозер сел, одумался.
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Из-за любви все можно… И подраться, и сорваться. Сложности, конечно, у него ожидаются. С двух сторон.
В а с я. Сложности — это… (Махнул рукой.) Они всегда будут. А вот когда тебе в душу наплюют…
Н и к о л а й И в а н о в и ч. Тащи, Вася, из буфета посуду, а я углублюсь в холодильник. (Ушел.)
В а с я (ушел в другую дверь, кричит из комнаты). Я бы все ей простил, но… (Вошел с посудой, расставляет.) Ведь я, Николай Иваныч, сначала не разобрался, что они от меня хотят, потом понял и посинел от злости… На что они, братья цыгане, меня толкали! Ради кого? Я бы, конечно, не взял эти проклятые покрышки со склада, у приятелей выпросил, но она?! Эта притворщица была у меня, о жизни со мной говорила, как колдунья в душу лезла, фальшивка!