Ехали цыгане - [11]

Шрифт
Интервал

Тем временем цыгане занимались, кто чем: одни выносили чашки и кастрюльки с едой, другие — тарелки, третьи ставили рюмки, а два молодых цыгана уже развели костер и принялись за приготовление чая. Не особенно властно, но все команды отдавал Яша — старший из мужчин. Женщины, видимо, были лишены права голоса, но не в том, азиатском смысле, когда женщины словно тени возятся за приготовлением стола, а если о чем — то и спрашивают главу семьи, то тихим и покорным голосом, чтобы никто не услышал. Цыганки же, наоборот, говорили очень громко, даже скорее кричали, накрывая «стол», но в дела мужчин не вмешивались.

Как только мы вышли из машин, Яша опять по — цыгански, сказал что — то одному из молодых парней, тот сразу же достал из микроавтобуса что — то типа киношного кофра, положил на него подушечку и предложил мне сесть. «Наверное, походный трон цыганского барона», — подумал я.

Тем временем из машин вынесли все, что нужно, и после вскрытия разных пакетов, сумок, свертков в машинах был полный бедлам. Короче — живописный цыганский вид.

Но у табора возникла какая — то проблема, которую они быстро обсуждали на своем языке. Я понял, что надо ехать в деревню, но привести в порядок любую машину после такой выгрузки, было непростым делом: надо было либо все вытаскивать из них до конца, либо тщательно упаковывать. Никому этим заниматься было неохота, да и были сейчас, во время подготовки к обеду, у каждого свои обязанности.

Мужчины посовещались о чем — то, и молодой парень направился к рыбаку. Он сказал ему что — то, и рыбак встал и направился в нашу сторону. Когда он подошел совсем близко, к нему обратился Яша: «Вот что, мужик. Быстро слетай в деревню и принеси пять бутылок водки. Только пятидесятирублевое дерьмо не бери. Кстати, у вас в магазине самопальной водкой не торгуют»? Мужик отрицательно замотал головой: «Что вы. У нас народ честный». — «А водка хорошая у вас там есть»? — спросил Яша. «Конечно, — ответил мужик. — У нас же много бывает городских по выходным на дачах. Так что выбор — на любой вкус».

Яша достал две пятисотрублевых купюры: «Вот что: возьмешь только хорошую водку, такую, которая стоит не менее ста пятидесяти рублей. Понял»? Мужик кивнул головой. «Да, вот что еще, — Яша глянул на часы. — Если управишься за двадцать минут — получишь стакан водки. Если больше времени затратишь — то только полстакана. Задание понятно»? Мужик снова кивнул головой. Одна из цыганок дала ему хозяйственную сумку, а Яша вручил ему тысячу рублей (почти моя месячная пенсия). И когда мужик уже повернулся, чтобы с места взять в карьер, Яша дал ему легкого пинка под зад. И не так, чтобы сильно, и не носком в башмаке, а так, щечкой, как бьют футболисты по воротам, когда хотят ударить по точнее. Если бы Яша ударил его сильно, мужик, возможно, и возмутился бы. Но Яша ударил его так, слегка, сказав при этом: «Ну, удачной рыбалки, рыбак»! — как бы показав при этом, кто здесь хозяин, кто барин (по — нынешнему — господин), а кто — подневольный раб (быдло, на языке тех, кто хорошо устроился в этой жизни за счет народа).

Яша хорошо понимал, что делал, и потому сразу обратился ко мне, русскому: «Такому алкашу не дашь пендаля, так он еще что угодно сморозить может». — «Например»? — спросил я. «Да хотя бы нажраться у магазина нахаляву, и принести водку часа через два»… — «А принес бы? В руках — такие деньги! Он здесь за месяц вряд ли зарабатывает такие. А если и зарабатывает, то вряд ли получает их во — время. Возможно, что не получал их уже их целый год… — Демократия».

Яша улыбнулся: «Принес бы в любом случае. Он — местный. До ближайшей деревни здесь — не меньше пяти километров, и там эта же самая речка течет. Так что нет никакого смысла чужаку переться сюда пешком. И он знает, что мы его найдем в любом случае… Они здесь все алкаши, и им нужно хорошее вразумление при поручении любого дела, тем более, такого важного»…

Я сидел на своем железном «троне», в голову лезли разные мысли, и они почему = то все время перебивались строчками из цыганских. Или, вернее, русских, исполненных на свой, цыганский манер. То звучала строка:

«Эх, загулял, загулял, парнишка парень молодой, молодой,
в красной рубашоночке — хорошенький такой»!

Или вертелась какая — нибудь другая строчка, типа:

«Соколовский хор у яра был когда-то знаменит,
Соколовская гитара до сих пор в ушах звенит».

Или назойливо звенела в ушах песня из фильма «Живой труп», где цыгане радостно встречают русского барина здравицей: «К нам приехал, к нам приехал, Виктор Михайлович, дорогой»!

Я не мог отдать себе четкого ответа, почему у меня в ушах все время звучат куски песен то Алеши Дмитриевича, то его сестры Валентины, признанной одной из лучших исполнительниц цыганских песен в ХХ веке, то Юла Бринера, то даже нашей современницы Пономаревой. И что я не заступился за рыбака алкаша? — Человек ведь. Или Яша так быстро все объяснил мне, что выражать протест было поздно?

Я сидел и размышлял, вернее, слушал в себе отрывки разных цыганских песен, и почти не заметил, как вернулся посыльный за водкой. «Молодец! похвалил его Яша. — всего пятнадцать минут…» Он начал доставать из сумки бутылки с фирменными наклейками. И по их виду было понятно, что это настоящая водка, а не какая — нибудь туфта.


Еще от автора Виктор Лысенков
Мементо!

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Палата No 7

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тщеславие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.