Егор Гайдар - [35]
Начались детские болезни, пеленки. Начались и проблемы с деньгами.
Жить на две стипендии было трудно. Две стипендии в те времена — это 100 рублей в лучшем случае. На такие деньги даже одному было прожить нельзя.
Но и брать деньги у отца Егор не хотел. Решил зарабатывать сам. Одно время ходил разгружать вагоны. Уже в 1990-е, когда писал мемуары, подумал, что этому эпизоду — про вагоны — читатель может не поверить, и прописал фамилии четырех друзей-свидетелей:
«Наша молодая студенческая семья жила скромно. С друзьями Аркадием Вилитенко, Сергеем Богдановым, Рубеном Саакяном, Сашей Пагониным ходили разгружать вагоны. Потом начал переводить с английского для ИНИОНа».
…Были еще и походы на овощную базу. Там Егор вывихнул руку. Словом, физический труд для приработка ему не очень подходил. Уже на старших курсах включился в работу, которую ему предложил будущий научный руководитель диплома доцент Виталий Кошкин, — хозрасчетные исследования по договору для предприятий электротехнической промышленности. Хозрасчет был в моде, предприятия хотели научно обоснованную экономическую модель, по которой можно было бы отчитаться, — вот, мол, у нас ученые экономисты все обсчитали, все проверили, прибыля не за горами, план перевыполняем!
Лекции по линии общества «Знание», деньги по договору за хоздоговорные работы в аспирантуре (по ним потом он напишет диссертацию; в трудовой книжке это называлось «лаборант», а затем «младший научный сотрудник экономфака по хоздоговору на 0,5 ставки»), переводы для реферативных сборников ИНИОНа — Института научной информации по общественным наукам — кое-что заработать, конечно, ему уже удавалось.
Но жили в целом скромно, как все. Скромно, но весело: как и отец, Егор полюбил по выходным баню с друзьями. После бани приезжали в Строгино, играли в шахматы, немного выпивали. Ира жарила сосиски, разрезая концы, получалось красиво: зеленый горошек, селедка или шпроты, морковь с чесноком и майонезом — что бог послал. Иногда удавалось купить бефстроганов или антрекоты в кулинарии, но это если сильно повезет и если в кармане оказались лишние деньги. Лишних, как правило, не было; чтобы дожить до следующих поступлений, нужно было порой считать до копейки. Егор это делать умел.
За дружеским столом начинались долгие разговоры — политика, экономика, высокие материи, позиция интеллигента. Обсуждали книги, в частности Стругацких. Обсуждали новейшие труды по экономике, изданные, разумеется, не у нас.
Кругом был густой брежневский застой. Червона Рута, «не шукай вечорами», чемпионат мира по хоккею, полузапрещенный художник Илья Глазунов и его знаменитая выставка, «Мой адрес не дом и не улица», БАМ, строительство автозавода в Набережных Челнах, американские империалисты терпят позорное и сокрушительное поражение во вьетнамской войне…
Мир вообще был на грани войны, это было понятно при первом же взгляде на газетные полосы. Но думать об этом не хотелось, хотелось о хорошем. Открывали для себя всё новые и новые книги.
Очереди в магазинах тем временем становились всё яростнее и длиннее — а продукты всё хуже.
Долго стоять в очередях времени у них с Ирой не было — даже просто дорога в один конец занимала часа полтора. Ира с дежурства в больнице — она работала медсестрой — бросалась стремглав в метро: забрать Петю из садика.
Когда Ариадна приносила в химчистку джинсы Егора, купленные еще в Югославии, ей говорили: слушайте, ну а чего вы ему новые-то не достанете? Сколько уже можно их чинить?
Она с гордостью отвечала: «Да, мой сын живет честно, и что?»
Ну и действительно — откуда у советского студента деньги на новые джинсы, которых и в свободной-то продаже не было?
Егор, в ту пору уже читавший на английском труды по экономике, прекрасно понимал, что те рубли, на которые они жили с Ирой и на которые жили в большинстве своем простые советские граждане, от Чукотки до Калининграда, отнюдь не были единственной советской валютой. Нет, рубль-то был один и тот же. Но валюты были в ходу разные. Потому что это был абсолютно разный рубль, с разным наполнением.
В СССР можно было жить в одной, другой, третьей и четвертой экономической реальности. По выбору.
Реальность первая — вот эта самая реальность официальных зарплат и официальных цен, в которой жили их родители и они сами.
Из «правдинских» гонораров Тимуру удавалось выплачивать взносы за кооператив в Красновидове, содержать личный автомобиль, иногда водить друзей в ресторан, но на этом «жизнь на широкую ногу» в советском варианте и заканчивалась. Да и с ней порой приходилось залезать в долги.
Реальность вторая: «надбавочный» рубль. Рубль, который платили на БАМе, например, или в северных областях СССР (Норильск, Коми, Камчатка, Сахалин), был обеспечен другими товарами — в тех местах ассортимент магазинов был значительно богаче, но главное — там фигурировали совсем другие цифры в зарплатной ведомости: получать 500, 600, 800 рублей в месяц там было нормально, а это в разы больше, чем на остальной территории СССР. То же самое в какой-то мере касалось и сезонных работ (рыболовецкие траулеры, например) и отдельных договорных видов деятельности — таких как стройка объектов соцкультбыта в колхозах и совхозах, оформление библиотек, школ, детских садов, домов культуры, ну и масса других видов деятельности, не до конца подконтрольных советской бухгалтерии. Этим, например, занимались некоторые однокурсники Егора в стройотрядах. Каждый привозил после лета в стройотряде полторы, две тысячи рублей.
«Детство Лёвы» — рассказы, порой смешные, порой грустные, образующие маленькую повесть. Что их объединяет? Почти маниакальное стремление автора вспомнить всё. «Вспомнить всё» — это не прихоть, и не мистический символ, и не психическое отклонение. Это то, о чём мечтает в глубине души каждый. Вспомнить самые сладкие, самые чистые мгновения самого себя, своей души — это нужно любому из нас. Нет, это не ностальгия по прошлому. Эти незамысловатые приключения ребёнка в своей собственной квартире, в собственном дворе, среди родных, друзей и знакомых — обладают чертами и триллера, и комедии, и фарса.
Андрей Колесников — эксперт Московского центра Карнеги, автор нескольких книг, среди которых «Спичрайтеры», «Семидесятые и ранее», «Холодная война на льду». Его отец — Владимир Колесников, работник аппарата ЦК КПСС — оставил короткие воспоминания. И сын «ответил за отца» — написал комментарии, личные и историко-социологические, к этим мемуарам. Довоенное детство, военное отрочество, послевоенная юность. Обстоятельства случившихся и не случившихся арестов. Любовь к еврейке, дочери врага народа, ставшей женой в эпоху борьбы с «космополитами».
Эта книга о типичной и в то же время очень нестандартной семье 1970-х, которой достались все атрибуты эпохи – и цековские пайки и лагерные пайки. Ее можно было назвать «записками оранжерейного мальчика» – счастлив тот, чье детство пришлось на годы застоя, чей папа – работник ЦК, а мама – преподаватель французского языка в спецшколе. Мир мальчика не только кунцевская шпана и советский хоккей, но и лето в Юрмале и зима в пансионатах для номенклатурного плебса. Фон биографии этой семьи – история самой страны: репрессии 1930-х годов, война, послевоенное студенчество, шестидесятники-интеллигенты… В этой попытке «словаря» советской эпохи почти каждый читатель узнает самого себя, предметы и понятия, из которых состояло прошлое.
Уникальность этого биографического исследования определяется уже самой темой — новая книга серии «ЖЗЛ» посвящена первому президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину. В этом человеке странным образом уживались два начала, которые и определяли к нему отношение в эпоху перелома. Одна часть людей видела в нем выдающегося строителя новой России, другая — разрушителя великого государства. Но кем бы он ни был на самом деле, одно не подлежит сомнению: Ельцин был востребован самой историей.
Роман «Батист» Бориса Минаева – образ «мягкой ткани», из волокон которой сплетена и человеческая жизнь, и всемирная история – это и любовь, и предательство, и вечные иллюзии, и жажда жизни, и неотвратимость смерти. Герои романа – обычные люди дореволюционной, николаевской России, которые попадают в западню исторической катастрофы, но остаются людьми, чья быстротекущая жизнь похожа на вечность.
Остросюжетная психологическая драма. Писатель Борис Минаев продолжает рассказ о жизни Лёвы Левина, героя двух его предыдущих книг – «Детство Левы» и «Гений дзюдо». Детский психолог Левин внезапно переходит грань, за которой кончаются отношения психолога и пациента, и оказывается в ситуации, близкой к человеческой катастрофе. Любовь вначале служит мощным катализатором депрессии и отчаяния героя, но в результате помогает ему выжить и выстоять, хотя против него все обстоятельства: и тяжелый клинический случай, и политика, и церковь, и моральные табу.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.