Его звали Отакар - [12]
29 января бойцы и командиры 1-го чехословацкого отдельного пехотного батальона с раннего утра были на ногах. Всюду спешка, нервозность, без которых, наверное, не начинается ни одно большое дело.
Бойцы готовятся в путь на фронт. Во двор выносятся ящики и все, что принадлежит к имуществу батальона. Запасы продовольствия, обмундирование, а главное — оружие, боеприпасы, другие военные материалы. Машины и сани курсируют по Бузулуку от казармы к вокзалу и назад. Все последовательно загружается в приготовленные вагоны. Дорожной горячкой захвачен весь батальон.
Командир 1-й роты надпоручик Ярош прошел по расположению своего подразделения, чтобы убедиться, готовится ли рота к отъезду так, как было приказано.
Во второй половине дня было созвано собрание офицеров и ротмистров 1-го батальона и запасного полка. Полковник Свобода произнес речь на прощание:
«…Некоторые из нас, вероятно, не дойдут до родины. И от их имени я хочу передать завещание нашему народу: пусть никогда больше не повторятся Липаны, пусть никогда у нас больше не будет тридцать восьмого года. В то время, как Запад нас тогда предал, мы знаем, кто единственный оставался нам верен. Это Советский Союз. Мы идем бороться за возрождение нашего народа и, если потребуется, отдадим этой борьбе все. Мы уходим на эту борьбу с сознанием того, что государством, с которым нас после возрождения независимой Чехословакии будут связывать самые тесные узы, будет Советский Союз».
Кончается предпоследний январский день, а вместе с ним кончается и пребывание воинов 1-го батальона в Бузулуке. В столовой играет батальонный оркестр. Слышится полька, вальс, танго. Бойцы хотят проститься с городом шумно и весело.
Чехословацкие девушки, служащие батальона, в отутюженных брюках и рубашках веселятся вместе с бузулучанками, разодетыми в шелковые кофточки и платья с кружевами. Немного выпили, разговорились. Ярош сидит за столом с остальными офицерами, думает о доме.
Около одиннадцати часов он незаметно ушел. Надпоручику захотелось несколько минут побыть одному. Зашел в ротную канцелярию. Зажег свет. Присел в последний раз к своему столу. Спать ему не хотелось. Голова трещала от мыслей. Он вытащил из ящика лист бумаги, окунул перо в чернильницу и начал писать письмо, не зная, будет ли оно когда-либо вручено адресату. Он пишет его на всякий случай, вдруг с ним что-нибудь…
«Бузулук — 29 января 1943 — СССР.
Дорогая мама, отец, братья…
Завтра утром я уезжаю на фронт. Надеюсь, что вернусь к вам, но если… Шлю всем много, много сердечных приветов. Верьте, что я покинул родину не просто так: я всегда честно выполнял свой долг. Еще раз всем большой привет.
Ваш Отакар».
Ярош оторвал глаза от письма и невидящим взглядом уставился в стену перед собой. В памяти всплыл образ матери. Ласковое, морщинистое лицо. Она говорила: «Береги себя, Отоушек! Береги себя!» Родное лицо исчезает, рассеивается, словно дым, затихают слова. Ярош тяжело вздохнул, снова опустил глаза на бумагу и, обмакнув перо, приписал внизу: «Крепко целую тебя, мама».
Он положил ручку и снова задумался…
15 марта 1939 года по республике отзвонил похоронный колокол. Словакия, захваченная клерикально-фашистскими элементами, по распоряжению из Берлина отделилась от чешских земель, которые были заняты частями германского вермахта. Газеты и радио сообщили о создании протектората «Богемия и Моравия».
Поручик Ярош возвратился из Прешова. Злой, готовый драться с нацистами каждую минуту. Но как? Голыми руками?
Он не один. Да и руки у него не голые. Он вытащил из чемодана три пистолета. Где он их взял? Дали друзья-патриоты. А что, это тоже оружие. Ему предлагали и ручной пулемет, но он не отважился взять его с собой. Мать пришла в ужас: «А если их у нас найдут?». Отакар ее успокаивал: «А почему их у нас должны найти? И почему их будут искать именно у нас?».
Отец спрятал пистолеты на чердаке. Они пролежали там почти всю войну. И только в мае 1945 года, когда родители Яроша вернулись домой из святоборцкого концентрационного лагеря, пистолеты снова были вытащены на дневной свет, и брат Владимир забрал их в Прагу. Отакар был бы доволен: пистолеты, которые он в свое время привез, стали оружием повстанцев.
Но это произойдет в будущем, о котором сейчас, разумеется, никто не знает.
Друзья и знакомые спрашивают: «Что будешь делать, Ота?» Отакар пожимает плечами. Он не знает.
Городское управление предложило ему должность начальника местной полиции. Может быть, Ярош и подошел бы для такой работы, но он отказался.
— Нашу страну оккупировали немцы, и я в любом случае буду против них бороться, а это для вас всех может плохо кончиться.
Отакар Ярош был стойким человеком. Не в его характере было сдаваться без сопротивления, смиряться с поражением, сгибать спину и пассивно сидеть сложа руки.
Как-то однажды заботливая мать чистила его одежду. В кармане пиджака зашелестела бумага. Матери иногда бывают любопытными. Разве можно устоять перед соблазном узнать тайны своих сыновей, хотя они уже и стали взрослыми? Она вытащила сложенный лист бумаги и жадно стала читать то, что на нем было написано. После первых строк у нее от страха затрепетало сердце. Боже, сохрани нас! Стихи против немцев.
